– Тихо, – приказал смуглый, словно прочитав его мысли, и прижал его к стене. Яник почувствовал, как холодное лезвие кинжала коснулось его шеи. Вспомнил ту ночь у разбойничьей пещеры и посмотрел смуглому в глаза. Почему-то ему показалось, что, пока они смотрят друг на друга, ничего плохого не случится.

– Хозяин приказал тебя убить.

Яник подумал про Беласко. Разбойник ответил:

– Он самый. Интересно, чем ты ему так насолил.

– А ваш гла… – Яник чуть не сказал «главарь», но вовремя остановился. – Глава вашей шайки запретил вам меня трогать.

Разбойник поморщился.

– Да, старик запретил… Но к нему я вряд ли вернусь. Хотя…

Обрадованный тем, что разбойник разговаривает с ним, Яник шевельнулся – но смуглый отреагировал молниеносно: больно стиснул его плечо и развернул кинжал так, что острый кончик теперь упирался прямо в горло. Яник невольно вжался в стену.

– Знаешь, что с тобой будет, если я ещё раз увижу тебя здесь?

– Догадываюсь, – выговорил Яник, стараясь больше не шевелиться.

– Тебя даже не найдут. Тебя никто никогда не найдёт. Понял?

Яник едва заметно кивнул, продолжая смотреть на разбойника. А тот вдруг выругался, схватил Яника за шиворот и швырнул на землю.

– Убирайся отсюда.

Яник не заставил просить себя дважды и вмиг оказался у двери чёрного хода. Едва он свернул к дорожке, в дерево рядом воткнулся кинжал. Лезвие загудело дрожа.

– Ну, это уж слишком, – прошептал Яник и кинулся прочь. Миновав дом, перемахнул через кусты и, не разбирая дороги, какими-то задворками добрался до башни. Остановился, потёр шею, потом свернул к широкой лестнице, спускавшейся на людную улицу, и слился с толпой.

Следующее утро оказалось хмурым. Осенняя мгла, накрывшая улицы, никак не хотела таять, и фонарщики погасили фонари позже, чем обычно. После вчерашнего визита к дому на Терновой Эльта долго не могла заснуть, а в школе ей никак не удавалось проснуться. Она отчаянно зевала и плохо следила за объяснениями учителя, машинально переписывая в тетрадь то, что появлялось на доске.

Когда учитель опять начал писать, Эльта почувствовала, что кто-то похлопал её по плечу. Повернулась – Грета, сидевшая через проход, протягивала ей записку.

– Зову тебя, зову…

Эльта развернула бумажку и узнала почерк Яника.

1.  К дому № 18 не вздумай даже приближаться, когда будешь разносить заказы! А лучше вовсе не ходи на Терновую. Потом объясню.

2.  После уроков дождись меня в коридоре. Поболтаем. Но потом не ходи за мной, что бы ни было.

От удивления Эльте даже расхотелось спать. Она обернулась к Янику, согласно кивнула – и не заметила, что учитель увидел записку и направился к ней, явно намереваясь покарать за нарушение дисциплины. Нета и Грета тщетно делали ей предупреждающие знаки – она просто не обратила на них внимания. Когда Эльта повернулась, учитель уже возвышался над ней, грозный и неумолимый, глядя на записку, которую теперь поздно было прятать.

– Чем вы занимаетесь на уроке? Дайте мне это! – потребовал он и взял записку. Точнее, ему показалось, что взял: в его руке ничего не было, и в руке Эльты тоже – хотя она даже почувствовала, как учитель потянул бумажку к себе. Записка исчезла.

Эльта изумлённо посмотрела на парту, предположив, что бумажка упала, а потом заглянула себе под ноги. Учитель обескураженно уставился на свою пустую руку, потом медленно проследил за взглядом Эльты – но записка словно испарилась.

– Где записка? Что ещё за фокусы?

– Не знаю, господин учитель, – ответила Эльта. – Вы только что её взяли, наверное, она у вас.

– Не было никакой записки, господин учитель, – сказал сосед Эльты сзади, приятель Яника. – Это была стирательная резинка.

– Неужели? – Учитель сделал долгую паузу. – Что ж, в таком случае продолжим урок.

Эльта перевела дух. На перемене она ещё раз заглянула везде, куда записка могла упасть, – её нигде не было.

Нета и Грета весь день изнывали от любопытства, но не решались заговорить об этом, потому что мог услышать учитель – или, хуже того, какая-нибудь ябеда.

Когда уроки закончились, Эльта, как и просил Яник, осталась в коридоре его дожидаться. Она смотрела в окно, погрузившись в свои мысли, когда к ней подбежали Нета и Грета, донельзя заинтригованные.

– Что это было? – спросила Нета.

– Как тебе это удалось? – вставила Грета. – Я не сводила глаз с этой записки! Где же она?

Но лицо подруги удивило их гораздо больше.

– Не знаю. Я нигде не могу её найти. На ваших глазах искала.

– Мы видели, но решили, что это чтобы все поверили… – сказала Грета. – То есть ты её не прятала?

– Нет.

– Может, Яник научился колдовать? – предположила Нета.

– А вот и он, – Грета обернулась.

– Привет, – сказал Яник.

– От Эльты мы ничего не добились – может, ты знаешь? – начала Нета.

– Куда исчезла твоя записка? – прибавила Грета.

Яник понял это по-своему и озабоченно спросил у Эльты:

– Ты её прочитала?

– Да, всё в порядке. Но потом она исчезла.

– Вот и хорошо, – беспечно ответил Яник.

– Нет, тут что-то не так, – сказала Грета тоном учительницы. – Когда ты…

Мимо шёл Казмер с приятелями.

– Так я и думал – девочки беседуют! – Казмер ядовито поглядел на Яника. – Не будем мешать.

Грета была уверена, что Яник сейчас кинется в драку, и заранее наморщила нос, готовясь возмутиться, как это всё неприлично, но тот безо всякого интереса отозвался:

– Вот и не мешай.

– Что, испугался? И правильно. Когда мы до тебя доберёмся, от тебя даже мокрого места не останется! Не советую тебе ходить одному.

– А если он будет ходить с нами, вы не полезете? – поинтересовалась Грета не менее ядовито, чем сам Казмер. – Боитесь девчонок?

– Это тебя, что ли, рыжая? – насмешливо бросил Казмер и кивнул Янику: – Ну, ты понял.

Они ушли. Грета одобрительно посмотрела на Яника:

– А ты вовсе не такой драчун, каким я тебя считала…

– Мне пора, – ответил он и быстро ушёл следом за Казмером и его приятелями, не сводя с них глаз.

Нета и Грета с беспокойством проводили его взглядами и повернулись к Эльте.

– По-моему, надо его остановить, – сказала Грета.

– Неужели он хочет разобраться с ними один?! – ахнула Нета. – Эльта, что ты стоишь, нельзя же быть такой бесчувственной!

Эльта вспомнила, как королева Гвенлиор прекращала наскучившие разговоры, и устало зевнула.