своего непосредственного командира – подполковника Федора Васильевича Сиротина, командира 190-го гвардейского артиллерийского полка 65-й гвардейской стрелковой дивизии.

Сорокалетний Федор Васильевич годился в отцы своему адъютанту лейтенанту Розенбергу. И относился к Лене по-отечески. А чем мог отблагодарить Леня? Только стихами. Вот он и произвел своего «батю» из подполковников сразу в генералы. К тому же «генерал» куда лучше звучит в стихах, чем «подполковник».

Федор Васильевич был уроженцем вологодской деревни Дарки, его ждали дома жена и дети.

Леонид Розенберг родился 6 мая 1924 года в Одессе. В начале войны он с мамой Марией Михайловной эвакуировался в Новосибирск, откуда и был призван на фронт в 1942 году.

Летом 1944 года 54-я армия пошла на прорыв оборонительного рубежа «Валга», что был построен фашистами на территории Латвии. 1 августа у города Карсава в Прибалтике смертью храбрых погибли гвардии подполковник Федор Васильевич Сиротин и гвардии лейтенант Леонид Осипович Розенберг. Командир полка и его адъютант пали в одном бою.

Они похоронены на воинском кладбище латвийского поселка Тылжа.

В июле 1944 года Леонид был представлен к ордену Красной Звезды.

Из представления к ордену:

Работая адъютантом командира 190 Гв. СП – тов. Розенберг 19.07.44 года в р-не д. Малиновка Красногорского района Калининской обл., выполняя приказ командира полка, выдвинулся вперед боевых порядков нашей пехоты и корректировал огонь батарей по уничтожению вражеских огневых точек. В результате правильной корректировки огня батареи уничтожено: 7 пулеметных точек и до 2-х рот пехоты противника, кроме того, подавлен огонь 2-х вражеских батарей, благодаря этого наша пехота продвинулась вперед и заняла следующий огневой рубеж. За проявленное мужество и знание артиллерийского дела в боях с немецкими оккупантами тов. Розенберг достоин правительственной награды орденом «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА».

Наградной лист был подписан командиром полка и командующим артиллерией армии, но по каким-то причинам Леонид получил не орден Красной Звезды, а медаль «За отвагу».

В августе 1944 года Леонид Розенберг был награжден орденом Отечественной войны II степени, посмертно.

Из представления к ордену:

1 августа 1944 года противник подтянул свежие силы, контратаковал наши части, занявшие деревню Мадерныэки Гульбинеского р-на Латвийской ССР. Гвардии лейтенант Розенберг находился вместе с командиром полка на наблюдательном пункте и для наиболее эффективной работы артиллерии он выдвинулся вперед, корректируя огонь дивизионов, нанося противнику большие потери. Когда действующий там 225 ГВ.СП, обойденный с флангов превосходящими силами противника, стал отходить, гвардии лейтенант Розенберг командовал группой артиллеристов, организованных командиром полка, сдерживая натиск врага. Несмотря на серьезную опасность, тов. Розенберг хладнокровно выполнял приказания командира полка, сдерживая натиск врага, и вместе с ним отходил последним. В самую критическую минуту, когда враг обошел отряд артиллеристов, Розенберг не покинул своего командира, мужественно сражаясь вместе с ним, и вместе с ним погиб от прямого попадания артиллерийского снаряда.

Из письма составителю книги от Владимира Дерюженкова из Московской области:

Я – внук подполковника Федора Васильевича Сиротина, командовавшего 190-м гвардейским артиллерийским полком 65-й гвардейской стрелковой дивизии.

Хотелось бы немножко рассказать о своем деде.

Дед воевал у озера Хасан в должности начальника разведки, а у реки Халхин-Гол – помощником начальника штаба. С июля 1942 года служил в Омской добровольческой 75-й бригаде, которая во всех приказах называлась «Сталинская».

В книге «Омичи в боях за Родину» написано: «Артиллерийский полк и лично Сиротин Ф. В. пользовались вполне заслуженным уважением и боевой славой не только в дивизии, но и у всей 10-й гвардейской армии… В августе 1944 года Сиротин участвовал в освобождении Латвии, где со средствами управления переправился на плацдарм, лично корректируя и направляя огонь. Под вечер противник превосходящими силами предпринял несколько контратак. Стало ясно, что плацдарм не удержать, и командир дивизии приказал отойти. Сам же Сиротин не ушел. И, оставаясь на плацдарме, руководил прикрытием отхода наших подразделений. В этом бою также погиб и его адъютант – Леня Розенберг».

До Лени у деда был другой адъютант – Михаил Френкель. По-моему, после ранения он был комиссован. Помню, мой дядя Юра и я с ним встречались. Он был директором ПТУ, связанного с телефонией на Таганке. Ходил в темных очках. Я так понял, что после ранения он частично потерял зрение.

В советское время Тилжская средняя школа носила имя Федора Сиротина.

Моя мама Тамара Федоровна часто ездила в Латвию на могилу деда, когда были юбилейные даты Победы, но после распада СССР ее туда не приглашали. Я там ни разу не был, хотя мы собирались с матерью махнуть туда на машине.

Стихотворения Леонида Розенберга[43]

* * *

Проходит неделя, проходит другая,

И третьей место дают, умчась…

Пишу письмо тебе, дорогая,

Сегодня в свободный час.

Сумерки подкрались за порошею,

Темнеет за окнами улица снежная.

Я хочу сказать тебе самое хорошее,

Самое ласковое и нежное.

Я знаю, одна в этот вечер,

Не зажигая огня,

Опустив усталые плечи,

Ты грустишь, вспоминая меня.

Вспомнишь детство мое, годы школы,

Юность начатую мою.

Вспомнишь, сердцем грустя невеселым,

Нашу маленькую семью.

Снег и вечер тебе напомнят

То, что было словно вчера,

В тишине наших маленьких комнат

Те далекие вечера.

А потом бомбежки, тревоги.

Вспомнишь – тень пройдет у лица.

А там дороги, дороги

Без края и без конца.

Куда нас с тобой ни бросало,

Лишь голову только нагни,

И вспомнятся рельсы, вокзалов

Мелькающие огни.

В дороге случалось нам туго,

Но легче в невзгоде вдвоем,

Как два закадычных друга,

Мы делились последним куском.

И так же на равные части

Мы часто в невзгоде любой

Горе свое и счастье

Делили между собой.

Пока ощущали мы рядом

Материнской заботы тепло,

Нам казалось, что так и надо

И иначе быть не могло.

Лишь когда повернет жизнь иначе,

Начинаем мы понимать,

Как это много значит,

Когда рядом с тобою мать.

Когда горесть узнаешь разлуки

И с тоскою смотришь назад,

Снятся нам материнские руки,

Материнские снятся глаза.

В мороз, в непогоду, в ненастье,

Возвращаясь усталый с пути,

Какое большое счастье

Письмо из дому найти.

И тотчас же с первых строчек,

При коптилке, в мерцанье свечи,

С детства милый, знакомый почерк

Взглядом радостным различить.

И я в бою неустанном,

В беде и невзгоде любой

Пронесу своим талисманом

Святую твою любовь.

Я вернусь. С добытой победой,

Сквозь невзгоды и смерти промчась,

Я к тебе невредимый приеду

В долгожданный заветный час.

Я возьму тебя в свои