…я утоплюсь. Вы не всегда будете со мной, чтобы меня спасать. И моя смерть будет на вашей совести, – принцесса выпалила это и замолчала, выжидающе глядя на дракона.

Тюнвиль не стал ничего ей говорить. Развернулся и пошёл в воду, желая только одного – наплаваться до одури, чтобы усталость не позволяла думать о сумасшедших жителях Солерно, рядом с которыми сошёл с ума Рихард, а теперь готов был спятить и он сам.

Глава 12. Озеро в апельсиновой роще

Хильдерика отдёрнула штору, солнечный свет брызнул в комнату, и я привычно укрылась с головой.

– Доброе утро! – как всегда приветствовала меня подруга. – Пора вставать. Ранним пташкам – сытный завтрак.

Я выглянула из-под одеяла, щурясь спросонья, и проследила за Хилььдикой, которая, как обычно, наливала в таз воду для умывания, а на сундуках уже лежала моя одежда – кожаный корсет, рубашка, камзол и штаны.

Всё как обычно, но дело-то в том, что сегодня было – не как обычно.

– Ты на меня сердишься? – выдала я несусветную глупость.

Конечно, сердится. Вчера я обвинила Хильдику без доказательств, да ещё и ударила.

Красотка, просто слов нет.

– Извини меня за вчерашнее, пожалуйста, – произнесла я покаянно. – Проклятое вино проклятые драконы… Я дурака сваляла.

– Ничего страшного, – Хильдика посмотрела на меня с привычной улыбкой. – Не извиняйся, я всё понимаю. Они умеют довести человека до края… эти драконы.

– Да уж, – подхватила я, выбираясь из постели. – Но мне надо было быть поспокойнее. Мне жаль, что я так разбушевалась. Не поранила? – и я замолчала, заметив ссадину на щеке подруги.

– Не обращай внимания, – она легко коснулась щеки. – Задело твоим кольцом. Скоро заживёт.

– Хильдика, – я пошла к ней, встала на колени и взяла её руки в свои. – Что мне для тебя сделать? Хочешь, прыгну голой в терновник?

– Вот ещё выдумала! – притворно рассердилась она. – И как мы потом будем объяснять, почему принц Альбиокко и принцесса Аранчия одинаково исцарапаны? Все сразу обо всём догадаются. А мы же этого не хотим?

– Не хотим, – признала я, вставая, и скидывая одежду, которую не сняла вчера. – Куда ты вчера от меня убежала?

– К морю, – ответила Хильдика, поливая мне из кувшина, пока я умывалась.

– На берег? – замерла я над тазом с водой.

– На берег, – спокойно подтвердила Хильдика. – Что ты перепугалась?

– Лучше бы ты не ходила туда… одна, – я посмотрела на её безмятежное лицо. – Мало ли, да ещё ночью…

А про себя подумала: «Когда там бродит король Рихард в поисках одиноких девиц».

– О чём ты? – Хильдика удивлённо приподняла брови. – Кто там может быть? Выход к морю охраняется.

– Ну да, – согласилась я, немного успокаиваясь. – Но всё же…

– Хорошо, больше не буду ходить туда одна и по ночам, – Хильдика подала мне полотенце, а потом помогла надеть и затянуть корсет.

Потом подала рубашку, штаны и застегнула на мне поясной ремень, а потом вдруг сказала:

– Только кое-что случилось.

– Что?.. – замерла я.

– Решила побродить по прибою, – вздохнула Хильдика, надевая на меня камзол и застёгивая пуговицы, – и упустила в море шаль. Помнишь, ту, из козьей шерсти? Восточную, в цветах? Такая была красивая…

Я с облегчением перевела дух. Ф-фу! Всё дело в шали! Всего-то!

– Не жалей, – сказала я небрежно. – У тебя будут сто таких шалей.

– Всё равно жалко, – вздохнула Хильдика, поправляя ворот моей рубашки. – А это что?

– Где? – переспросила я.

– У тебя на шее, – она оттянула ворот моей рубашки. – У тебя тут синяк! Ты опять ударилась, Анча?

– Перебрала вчера – и упала, – ответила я, машинально прикрывая шею ладонью.

– Надо быть осторожнее, – покачала головой моя подруга. – Сейчас принесу мазь.

Она убежала, а я почти крадучись подошла к зеркалу и, поколебавшись, приоткрыла ворот рубашки.

На шее красовался великолепный засос. Такой же, какой был у меня после встречи с королём Рихардом в ночном море. Только тот засос уже поблек, а этот был свеженький, так и сиял.

Вчера я подумала, что король собирался перегрызть мне горло, а получается…

Я залилась краской до ушей. Получается, этот развратник целовал принца Альбиокко?! Да он совсем спятил, этот драконище!..

Но воспоминания о том, как мы рухнули на ковры, разгорячённые вином и яростью, отозвалось во всём теле жаркой волной. Тогда мужское тело было так близко к моему телу… Рихард перехватил мои руки… Он сильный, этот змей… В его руках чувствуешь себя слабым пойманным птенчиком… Захочет – сломает, захочет – поцелует. И ты не сможешь этому помешать… А ведь я не считала себя ни слабой, ни птенчиком.

Вернулась Хильдика с мисочкой целебной мази и осторожно смазала мне шею, упрашивая быть поосторожнее и пить поменьше. Совсем как настоящая заботливая жёнушка.

– Всё хорошо, – мне отчего-то стали неприятны её прикосновения, и я отстранилась. – Идём завтракать. Отец, наверное, уже ждёт. И гости.

– Скоро он уедут, и всё будет как раньше, – утешила Хильдика то ли меня, то ли себя. – Наденьте берет, ваше высочество, – она подала мне берет, к которому были приколоты новые перья – тоже петушиные, но на этот раз красные с чёрными и рыжими вкраплениями.

– Принц-милашка сегодня бледноват, – сказала я, стараясь за бравадой скрыть смущение и неловкость. – Ты права, надо меньше пить.

– Рада, что ты это понимаешь, – мягко сказала Хильдика, стряхивая с моего рукава невидимые пылинки.

Мы вышли из наших покоев, прошли по коридору до лестницы, спустились, и уже собрались входить в трапезный зал, где за столом сидели отец и король Рихард в окружении придворных, когда дорогу нам заступил герцог Тюнвиль.

– Приветствую, принц, – произнёс он сквозь зубы. – Как ночь прошла? Как утро встретили?

Я с удивлением смерила герцога взглядом. Во время вчерашнего королевского безумства, герцог проявил выдержку и хоть какое-то здравомыслие, но сейчас больше походил на сумасшедшего. По крайней мере, глаза горели безумным блеском, да и взгляд был – с таким только убивать идут.

– И вам доброго утра, – Хильдика опередила с ответом и взяла меня за руку, почему-то