* Huang D. et al. Diverse transitional giant fleas from the Mesozoic era of China // Nature. 2012. Vol. 483. P. 201–204.

Прокормители большинства современных блох – млекопитающие, на птицах обитает всего 6 % видов этих кровососов. Однако в мезозое млекопитающие были очень мелкими, не крупнее крысы, и сложно представить, чтобы на них с комфортом могли разместиться гигантские блохи. Да и зазубренный хоботок псевдопулицид был бы слишком мощным орудием для прокалывания нежной кожи млекопитающих. А вот для пробуравливания жестких чешуйчатых покровов рептилий он как раз подходил, поэтому можно предположить, что псевдопулициды пили кровь динозавров. На современных ящерицах и змеях, лысых как коленка, насекомые-эктопаразиты не живут – им там просто не за что зацепиться. В массовой культуре динозавры тоже до сих пор воспринимаются как безволосые ящеры с блестящей чешуей, чему служат подтверждением очередные сиквелы «Парка Юрского периода». Однако находки последних лет доказывают, что очень многие динозавры (как минимум большинство теропод) были покрыты перьями на любой вкус и цвет.

Некоторые виды вроде 9-метрового ютираннуса, «прадедушки» тираннозавра, несли 1–2-сантиметровые перьевые филаменты (нити) и напоминали плохо ощипанных цыплят. Метровые же микрорапторы обладали полноценными, с крупным опахалом, 30-сантиметровыми перьями, которые располагались у них как на передних, так и на задних конечностях. Всех этих пернатых динозавров находят на северо-востоке Китая зачастую в тех же самых слоях, что и псевдопулицид. Так что у блох-гигантов был богатый выбор – в мезозое им под каждым под крылом «был готов и стол и дом». Щетинки на теле этих насекомых, как и у современных кровососов, обитающих в перьях и шерсти, были загнуты назад и прижаты к телу, так что они могли без труда пробираться сквозь густой перьевой покров.

Нужно иметь в виду, что размер современных блох не зависит напрямую от размера их хозяина. Крупнейшие ныне живущие блохи относятся к роду Hystrichopsylla: самки вида H. schefferi достигают в длину 8–10 мм, самки вида H. talpae – 6 мм. Они в три-четыре раза крупнее большинства блох, но их жертвами становятся отнюдь не слоны и носороги, как можно было бы подумать. Первый из этих видов живет на североамериканских горных бобрах (они не имеют отношения к настоящим бобрам и относятся к отдельному семейству), второй – на кротах. Кротовья блоха покажется настоящим великаном по сравнению с блохами, которых можно поймать на льве и других крупных хищниках (а вот на слонах, кстати, блохи не живут вовсе). Так что мезозойские гигантские блохи совершенно необязательно набрасывались на самых крупных динозавров вроде аллозавра и диплодока – возможно, они изводили своими укусами пернатых целурозавров размером с индюка.

Известно, что многие динозавры умели поддерживать постоянную температуру тела и, по сути, были теплокровными. Поэтому у псевдопулицид, наверное, был шанс освоиться и на млекопитающих. Если бы они им воспользовались, всемирная история могла бы сложиться иначе. Дело в том, что мезозойские и современные блохи произошли от разных групп скорпионниц. По одной из версий, предками мезозойских блох были хоботковые скорпионницы-нектарофаги, о которых мы говорили в предыдущей главе. Поскольку высасывание опылительных капель не предполагает отрыгивания пищеварительного сока, этим скорпионницам не требовались аканты в провентрикулусе. Соответственно, и у мезозойских блох-гигантов этого вооружения не было – на отпечатках видно, что провентрикулус просвечивает сквозь стенку их тела, при этом щетка из акант в нем отсутствует[213]. Но без такой щетки в блошиной кишке не может возникнуть засор из чумных палочек, превращающий ее в прыгучего ангела смерти. Так что если бы нишу блох в современном мире заняли потомки псевдопулицид, человечество никогда не услышало бы о чуме. Однако судьба распорядилась иначе: мезозойские блохи вымерли вместе с динозаврами, передав эстафету своим кузенам, как будто нарочно приспособленным для распространения черной смерти.

* * *

В четвертой серии легендарного научно-популярного сериала BBC «Прогулки с динозаврами» (1999) есть эпизод, в котором птерозавр орнитохейрус грустно пережидает дождь в пещере, между делом выкусывая из крыла какое-то длинноногое существо. Это заурофтирус – родич псевдопулицид, относящийся к отдельному семейству Saurophthiridae. Именно с него в 1976 г. и началось изучение мезозойских эктопаразитов. Первых заурофтирусов (с латыни их название переводится как «вошь ящеров») нашли в раннемеловых отложениях на берегах реки Витима в Забайкалье. Много лет спустя они встретились палеонтологам и в раннем мелу Китая. Но сначала никто не знал, что это за насекомые и какой образ жизни они вели. Палеоэнтомологу Александру Пономаренко, который решил в этом разобраться, пришлось примерить на себя роль Шерлока Холмса. По отдельным «уликам» он смог изобличить в заурофтирусе преступника-кровососа, паразитировавшего на летающих ящерах.

Во-первых, Пономаренко заметил, что брюшко у заурофтируса слабо склеротизовано, так что его внутренние органы просвечивают наружу. А это значит, что стенки тела насекомого могли растягиваться после приема большой порции жидкой пищи. Во-вторых, на каждой его лапке располагается по два больших цепких коготка – они идеально подходят для заякоривания на движущемся объекте. В-третьих, во взрослом состоянии у заурофтируса, как и у современных вшей и блох, нет крыльев. В-четвертых, у этого существа имеется колюще-сосущий хоботок, способный прокалывать плотную кожу жертвы. В-пятых, такие же удлиненные конечности, как у заурофтируса, в наши дни можно увидеть у клещей, кровососущих клопов и мух-кровососок, которые питаются на летучих мышах (рис. 9.11). Когда крыловая мембрана растягивается или собирается в складки, подобные ноги-ходули помогают удерживаться на ней. Но в начале раннего мела никаких летучих мышей еще не было, они появились лишь в эоцене, примерно 80 млн лет спустя. Зато в это время процветали птерозавры, обладавшие такими же крыловыми перепонками. Пазл сложился!

Однако на этом история изучения заурофтируса не закончилась. В дальнейшем оказалось, что он обладал необычной дыхательной системой. Вместо полного набора из 10 грудных и брюшных дыхалец, характерного для блох, у заурофтируса имелось всего две пары дыхалец – одна на груди, а другая на конце брюшка. Эти дыхальца открывались в расширенные трахейные стволы, что характерно, скорее, для водных насекомых вроде личинок водных жуков, которым приходится пополнять запасы воздуха, периодически всплывая к поверхности. Остается предположить, что заурофтирусы были как-то связаны с водной средой. Соседство с водой, благоприятствующее захоронению остатков, объясняет также, почему отпечатки этих кровососов сравнительно многочисленны: всего в Забайкалье их найдено около 15 штук. Но зачем кровососущему насекомому мог понадобиться «акваланг»? Затем, что его хозяин проводил много времени в воде![214]