стащил через метавшуюся по подушке голову злючки. – Даже не пытайся вырваться, хоть закусай до смерти.

Через секунды вслед за юбкой полетел бюстгальтер.

Агент приподнялся, удерживая ладонями руки жертвы, не выходя из неё, и замер, уставившись на полную, увенчанную тёмными, сморщенными от холода горошинами сосков грудь.

– А ты изменилась…

Кэтлин ухмыльнулась, представляя, насколько разочаровало Мэтта увиденное. Нет больше худенькой девочки, преследовавшей его во снах. Нет абсолютно плоского живота, тонких рук, упругих холмиков груди, бледно-розовых сосков. Не осталось в ней ничего хрупкого и нежного из далёкого прошлого…

Но реакция Вуда была совершенно противоположной ожиданиям брюнетки: Мэттью с восхищением разглядывал распластанное под ним роскошное тело, которое хотел неторопливо ласкать, расцеловывая каждый изгиб, складочку, родинку, пробуя на вкус, смакую, а вместо этого вынужден был удерживать. Вырвись Кэт сейчас – и он потеряет многое, не приобретя ничего. И дело не только в неудовлетворении и болезненном стояке, что испытывал не одиножды после тесных общений с ней. На кону стояло будущее их отношений.

Паркер заметила, как рельефные губы скривила усмешка, определила её значение по-своему и злорадно прошептала:

– Что, разочарован? Совсем не та девочка, что снилась тебе все эти годы?

Она пыталась высвободить руки, но сделать это было невозможно.

– Отпусти меня… по-хорошему прошу, – стонала брюнетка.

– Нет уж! Давай лучше по-плохому. – Пососав мочку, агент выдохнул в маленькое ушко: – Глупая, ты стала намного лучше…

Он опускал голову вниз, прокладывая дорожку из поцелуев по нежной коже шеи, ключицы, груди и наконец, втянув в рот сосок, начал круговые движения бёдрами.

– Я хочу тебя… так сильно хочу…

Кэтлин смешно было это слышать, ведь Вуд уже был внутри неё. Она мучилась желанием запустить руки в любимые бронзовые волосы, почувствовать между пальцами шелковистость прядей. Ей хотелось податься навстречу мускулистым ногам, вбирая целиком горячую, вздрагивающую плоть, дублируя каждое движение крепкого тела. Подставить под жадные ненасытные поцелуи грудь, впиться ногтями в широкую спину, ощутить под ладонями натянутую на вздувшихся бицепсах гладкую кожу.

Паркер хотела бы сделать многое, но как это будет выглядеть со стороны, как сочетаться с растоптанной, по сути, взаимной страстью гордостью?

– Отпусти… – предприняла она последнюю попытку вырваться из сладкого плена, сохраняя достоинство, и густо покраснела, услышав в ответ:

– Твой голос напряжён, совсем как моя плоть. Мы оба хотим сейчас одного и того же, но в отличие от тебя я не боюсь поддаться искушению. Расслабься и ты, хватит воевать. Давай бороться только в постели, и победителю достанется всё…

Брюнетка попыталась съязвить:

– Ты… готов… проиграть? – но между трёх слов прорывались стоны вовсе не боли. Она задыхалась, жадно втягивая в лёгкие аромат желания, сделавший остро-пряным густой воздух спальни.

– Тут не может быть проигравших… – Мэтт дрожал, с трудом сдерживая невыносимую потребность двигаться. – Самый лучший стол переговоров… застелен шёлком…

Не скрывая удовлетворения от первой победы, он проговорил с придыханием:

– Ты уже потекла…- Зелёные глаза полыхали огнём.

Кэт смежила веки, не желая видеть довольной улыбки агента.

– Прекрати комментировать… Это результат внутреннего массажа… То же самое происходит под действием вибратора…

Он коротко хохотнул.

– А вы не такая уж святая, мисс Паркер, раз пользуетесь игрушками и даже пошлить умеете.

– Совсем не святая… И так хотела бы заехать тебе коленом по яйцам…

– Ну, зачем же так грубо? – Мэттью втянул в рот другую горошину соска, лизнув перед этим между грудей и слегка подул, вызвав трепет. – Я хороший массажист и к тому же живой…- он шевельнул бёдрами, делая очередной круг,- и мечтал о том, что сейчас происходит, слишком долго…

Но Кэтлин больше не говорила, приняв, наконец, решение податься желанию, раз уж сопротивление не дало результата, и качнулась навстречу, вторя его движениям, глубоко вбирая мужскую твердь, раскрываясь и закрываясь вокруг неё, словно обволакивающий цветок лотоса, ощущая внутри наполненность, приветствуя всхлипами каждый новый толчок. Взлетая вверх в блаженные небеса, падая вниз в порочные наслаждения.

- Моя….

- Мой…

Они лежали опустошённые, заново переживая испытанные когда-то ощущения, и это не было лишь удовольствием, достигнутым механическим соитием тел.

Нечто большее, гораздо более глубокое, чем те сантиметры, на которые они становились идеальной частью друг друга. Сложный рисунок из множества пазлов. Каждый получил то, что хотел, о чём мечтал, грезя по ночам долгие годы, и не был разочарован фейерверком острейшего оргазма.

– Всё даже лучше, чем во снах… – шептал Вуд, с осторожной нежностью касаясь губами волос Кэт. – Наконец-то не ощущаю чувство потери после величайшего наслаждения… Освобождение от вины так сладко…

Она молчала, осторожно трогая кончиком языка растерзанные поцелуями губы. Ещё не вполне доверяя ему, чтобы рассказать о собственных снах, каждый раз после которых стыд и боль рвали грудь, как и осознание вины, но совсем по другому поводу. «Больше не воровка… свободна». Но ликование души не было полным. Необходимость принимать новую действительность, считаясь с присутствием Мэтта, решать, как жить дальше, давила, мешая полностью погрузиться в новые ощущения.

Слова Кэтлин стали снегом на голову агента:

– Только не настаивай на немедленном возвращении в Вашингтон. Для меня важно самой завершить проект. Это отличное резюме с огромными перспективами на будущее. Не хочу стучаться в закрытые двери корпораций, получивших негативные отзывы. Мне нужна эта работа.

Он молчал несколько секунд, не желая выходить из состояния блаженства, но пристальный взгляд карих глаз настойчиво требовал ответа.

– Чёрт побери, эти слова – последнее, что я хотел сейчас от тебя услышать. – Вуд слизнул каплю пота с виска брюнетки и разочарованно простонал, оттолкнутый её рукой: – Кэт, ты совсем разучилась расслабляться? Отключай калькулятор, встроенный в ежедневник в мозгу хоть на время.

Он опрокинулся на спину, запустил пальцы в волосы, массируя виски, не желая вступать в полемику, но вынужденный сделать это, и с раздражением пробурчал:

– Я в состоянии прокормить тебя и детей.

– А я не хочу терять независимость, – тут же ответила Паркер жёстким голосом, будто и не стонала всего пару минут назад в его объятиях, и, словно желая смягчить резкость, добавила: – Не заставляй умолять тебя в самом начале наших отношений.

– А они у нас начинаются? – Агент моментально отреагировал на последнюю фразу, снова повернулся на бок и навис над брюнеткой, внимательно вглядываясь в карие глаза. – Не просто секс, а нечто большее?

Она рассмеялась, пытаясь отвернуться, но