вот теперь выходило, что надумал он, и неизвестно, какие из её отъезда сделал выводы.

* * *

Агент внимательно следил за дорогой, переключая скорости, давя то на газ, то на тормоз; а Кэт не могла придумать, с чего начать разговор. Вот так молча, словно чужие, они и доехали до аэропорта.

Он донёс чемодан с вещами, купленными Паркер в Вашингтоне, до стойки регистрации, поцеловал её в щёку, пожелал «счастливого пути» и собирался уйти. Она придержала его за рукав плаща.

– Мы так и не успели поговорить…

– Зачем? – Мэтт прервал её, явно давая понять, что это ему не интересно.

– Как? Ты не желаешь услышать, что я решила? – Кэтлин удивлённо вскинула брови.

Агент пожал плечами и ответил словами, к которым она была не готова:

– Мне всё равно, если честно. Я благодарен тебе за многое, в первую очередь – за Лилибет. И всегда откликнусь на любой призыв о помощи, но досаждать своей любовью больше не стану. Живи и будь счастлива! Наш дом всегда открыт для тебя.

Он сделал шаг назад, вырвав руку из цепкого захвата наманикюренных ногтей, но, словно передумав, вернулся и с горькой усмешкой прошептал ошарашенной брюнетке на ухо, не желая, чтобы слышали посторонние, с любопытством взирающие на странную пару:

– Ты преподала отличный урок самоуверенному болвану. За это тоже спасибо.

Кэт растерянно смотрела вслед уходящему Мэтту, недоумевая, какая муха его укусила? Она пыталась понять, что такого могло произойти с Вудом в течение дня, раз он столь кардинально пересмотрел взгляды на будущее, в котором, судя по его словам, ей больше не было места, вернее, не отводилось роли жены.

Ответа на свои мысли Паркер так и не нашла. Она с отчаянием в голосе прошептала:

– Вот и поговорили… – и направилась в зал вылета.

Впереди её ожидали долгие часы полёта, полные размышлений, слёз и оценки последних месяцев жизни глазами Мэтта и Лилибет…

И одному Богу было известно, чего стоило напускное равнодушие и деланное спокойствие агенту, провожавшему любимую женщину не просто в чужую страну; он отпускал Кэтлин в выбранное ею будущее, проклиная себя за это и желая ей наконец-то обрести семейное счастье...

Глава 10

Мэттью летел в Монреаль с твёрдым намерением вернуть себе Кэт. Потребовался почти месяц для того, чтобы принять это решение. Разобраться в собственных мыслях, понять, что за любовь надо бороться, отбросив ревность, помогла ему дочь.

Агент снова побывал в школе, вызванный директором. В этот раз всё закончилось не очередным увещеванием с уговором найти компромисс и принести взаимные извинения.

Лилибет приняла решение перевестись в другую школу. Она не захотела жить в постоянном стрессе, вынося оскорбления, прошёптанные в спину, и сплетни, усердно распускаемые Камиллой Аль.

Девочка не стала, как мать, мучиться, размышляя бессонными ночами о степени верности Чайтона: она спросила его об этом напрямую. Разговор вышел непростым. Ей пришлось переступить через собственную гордость, опустившись до выяснения отношений, но это следовало сделать в любом случае и как можно скорее. Пример родителей стоял перед глазами: нет ничего хуже, чем недосказанность и недомолвки. Нужно обговаривать любые сомнения, подозрения, не дожидаясь, пока это сделают «доброжелатели», интерпретируя всё в нужную им сторону.

Они сидели в кафе. Кофе, пирожные и мороженное стояли на круглом столике нетронутыми. Горячий напиток остыл. Холодное лакомство превратилось в сладкие густые лужицы, растёкшееся сливочной поверхностью по металлическим креманкам.

Ридж с удивлением выслушал версию Камиллы о разрыве отношений с Эмили и собственной влюблённости в её младшую сестру. Первой его реакцией был смех.

Вот что мучило обожаемого им рыжика. Вот по какой причине Лилит вела себя странно в последнее время, пытаясь что-то разглядеть в лице парня, когда считала, что он не замечает её пытливого взгляда. Выискивала в словах, жестах и поведении то, чего не было. Подозрение в неверности сжигает душу не меньше, чем сам факт измены. Никто не желает ходить в дураках, становясь мишенью для насмешек «осведомлённых» подруг и прочих людей. Что может быть хуже узнать, что всем, кроме тебя, известно о ветрености того, кто клянётся в самых искренних чувствах, походя наставляя рога. Сочувствие, жалость окружающих в подобных делах сродни унижению.

– Теперь понимаю, почему ты с такой настороженностью принимаешь любые мои слова и поступки? – Он взял холодную узкую ладошку девушки в руку, попеременно целуя тонкие пальчики. – Никогда, слышишь, никогда не сомневайся в моей верности. Можешь смело плевать в лица тем, кто считает иначе.

– Тебе легко говорить, а я каждый день слышу смешки в спину, так бы и прибила всех. И ловлю говорящие о превосходстве взгляды Ка... – попыталась возразить Лилит, но Чайтон прервал её на полуслове:

– Превосходство над тобой? – Он усмехнулся, представив брюнетку, стоящую рядом с рыжиком. – Это просто невозможно, ты на голову выше её во всех отношениях. Я сгораю от ревности каждый день по тысяче раз, ловя обращённые на тебя восхищённые взгляды.

– Моих одноклассников? – уточнила драчунья. Пришла её очередь улыбаться.– Они в подмётки тебе не годятся, зря ревнуешь.

– Нет, мужчин. Они понимают, какой красавицей ты станешь лет через пять, раз сейчас затмеваешь любую девушку, находящуюся рядом.

– Скажешь тоже... – смутилась на мгновение Лилибет, освободив руку, но тут же выдала: – А сейчас я, что, некрасивая? – став в этот момент не только внешней копией самоуверенного Вуда.

– Вот такой ты мне нравишься больше! – Индеец чмокнул расцелованный весенним солнцем носик любимой, не обращая внимания на взгляды посетителей. – Настоящая дочь своего родителя!

– Я знала, что ваши споры – ширма, скрывающая взаимное уважение, – рассмеялась в голос ревнивица.

– Уважать-то он, может быть, меня и уважает, но пристрелил бы при первой возможности, не бойся твоего гнева и уголовной ответственности.

– Вот и мне хочется прибить половину школы, какой там думать об учёбе. Каждый день конфликтую с кем-нибудь, не говоря об этой сплетнице.

– Значит, нужно перевестись в другую или не скрывать наши чувства на публике, чтобы ни у кого не осталось сомнений, с кем я встречаюсь на самом деле.

– Ну, тогда разборок с отцом нам точно не избежать. Сейчас сплетни рассказывают мне, а потом станут звонить ему, докладывая о связи дочери со взрослым мужчиной.- Она указала взглядом на любопытную пару за угловым столиком.

– Твои слова делают меня стариком. Всего-то в пять лет