– Что вы знаете об астролябии?

– Ничего, – ответила Элис, держась к ним спиной. – Мне очень жаль. Но я ничего о ней не знаю.

«Нет, нет, пожалуйста, нет. – Этту охватила практически отчаянная паника. – Вы не можете уйти!»

– Я просто пытаюсь вернуться к Рози, – попыталась она. – Думаю, это единственный способ. Если найду астролябию, то найду и ее. Пожалуйста… все, что вы знаете, самые крохи, может нам помочь.

– Может, ты и ее дочь, но это похоже на… на предательство, – слабо пробормотала Элис. – Она не хотела, чтобы кто-либо ее нашел, особенно Айронвуды.

– Почему? – спросила Этта. Николас скрещивал и распрямлял ноги, словно никак не мог удобно устроиться. – Хотя бы это мне объясните.

– Она думала… да простит меня Бог, она думала, что они станут использовать астролябию в своих целях. Бесповоротно разрушат мир ради собственной наживы, – сказала Элис. – Это семейная реликвия. Она принадлежит нам, чего бы это ни стоило. Мы многие годы решали, что с ней делать – оставить там, где ее спрятал отец профессора, или перепрятать. Она должна была оставаться потерянной, но потом к ней начал подбираться Айронвуд. Роуз не доставала астролябию из первоначального укрытия, пока он почти не обнаружил его. Им бы с профессором просто ее уничтожить, но они не смогли заставить себя сделать это. История для них слишком важна. – Элис поставила небольшую фарфоровую фигурку тигра, которую поглаживала, обратно на каминную полку, продолжая: – Айронвуд думал, что она настолько глупа, что он сможет обмануть и использовать ее; а теперь, полагаю, пытается провернуть это с тобой.

Этта покачала головой:

– Я не дам ему астролябию. Я просто пытаюсь вернуться домой, обратно к ней… и к вам.

Девушка медленно повернулась:

– Ко мне?

– Да, – кивнула Этта, вставая и пересекая комнату. – Она отправилась в будущее, а вы помогаете там ей и мне. Вы живете в Нью-Йорке. В вашем будущем появится весьма привлекательный польский скрипач…

Элис подняла руку, останавливая ее:

– Не рассказывай мне больше. Серьезно. Я вижу по твоему лицу, что ты хочешь мне что-то рассказать, но ты не можешь – я, может, и не способна изменять шкалу времени, но ты можешь – просто рассказав мне. А я начинаю понимать, что эта история вполне удачна.

Этта снова оглядела комнату, пытаясь найти какие-нибудь доказательства, что она знает Элис… будущую Элис. Ее взгляд упал на картину.

– Я знаю, что вы купили эту картину, идя по берегу Сены. Вы купили ее, потому что кто-то написал на обороте красивое стихотворение на французском. И я знаю, что ваш отец ненавидит ее, и вы прикрутили ее болтами к стене, чтобы он ее не снял.

Элис потянулась, прижимая пальцы к нижней части рамы. Картина не сдвинулась с места. Она повернулась к ним, качая головой:

– Я хочу помочь вам, но… она так долго меня защищала, что я чувствую – настала моя очередь сделать то же самое для нее.

В этом была вся Элис. Женщина охраняла их многие годы, словно львица, защищающая своих детенышей. Этте еще сильнее захотелось ее обнять, даже когда Николас напрягся, а по его лицу разлилось разочарование.

– Я не собираюсь изменять будущее – ее будущее, – сказала Этта. – Прежде всего, это бы полностью изменило мою жизнь. Но и давать Айронвуду доступ в мое время тоже не хочу.

Софа заскрипела, когда Николас встал и направился к окну. Скрестив руки, он поглядел на людей, проходящих под окнами.

– Хорошо, – сдалась Элис, докрасна заламывая руки. – Я не знаю, где находится астролябия. Мне жаль, но… полагаю… полагаю, ничего страшного не произойдет, если рассказать вам, что она последняя из четырех. Давным-давно в каждой семье было по одной. Три были потеряны или уничтожены конкурирующими семьями.

Как раз то, о чем Николас – и Джулиан – думал.

– Она последняя в своем роде, – сказала Элис, – и слава богу, учитывая, на что она способна.

– Вы имеете в виду считывание проходов? – уточнила Этта.

Элис моргнула:

– Нет. Создание проходов.

– Создание? – переспросила Этта, оборачиваясь на Николаса как раз в тот миг, когда и он стрельнул в нее взглядом. Ее удивление отразилось и на его лице. Не может быть…

– Да, – кивнула Элис, ее глаза расширились, когда она поняла, что ни один из них этого не знал. – Насколько я понимаю, многие проходы становятся непрочными или рушатся из-за гибели путешественника и… ну, старости. Как объяснила Роуз, Айронвуд и его противники – Терны, как ты их называешь, – хотят получить доступ к закрытым для них годам и влиять на происходящие там события. Тот, кто контролирует астролябию, потенциально может контролировать все время.

Боже мой, подумала Этта. Неудивительно, что ради нее Айронвуд пожертвовал сыном и внуком. Это же главный приз. Козырь путешественников. Если его власть не была полной, то стала бы таковой, попади астролябия ему в руки. Планы Айронвуда могли затронуть всех людей, во все времена.

Значит ли это, что проходы – не природное явление, обнаруженное путешественниками несколько столетий назад? Их для личного пользования создали предки семей? Неудивительно, что были годы без проходов и так много неизвестных путей; они, должно быть, появились до того, как путешественники начали вести записи или о них просто забыли.

Или некоторые проходы были секретными, созданными для использования одной конкретной семьей.

– Как во все это вписываются Терны? – спросил Николас.

Ноты симфонии жизней, желаний и мести внезапно слились в хор поколений, взорвавшийся у Этты в голове. Она уже знала ответ на его вопрос.

– Их объединило стремление создать проходы в прошлое, чтобы вернуться к тому, что все они считают подлинной шкалой времени, чтобы воскресить столетия и годы, потерянные ими, когда Айронвуд начал искажать временную шкалу «под себя».

И это будущее уже не будет тем, в котором она выросла: дни в парке, уроки с Элис, чай с мамой… Мгновение Этта сомневалась, что страшнее: вторжение Айронвуда в будущее или вмешательство Тернов в прошлое.

– И тех, кого они потеряли, – добавила Элис. – Чтобы спасти их.

«Как я хочу спасти вас, – Этта прижала пальцы ко рту, пытаясь запечатать хлынувший на нее вихрь внезапной неуверенности. – Чем то, что хочу сделать я, отличается от того, что хотят они? Почему жизнь Элис дороже жизни их близких?»

Нет… она не может об этом думать. Элис заслуживает того, чтобы жить. Она не заслужила смерти, во всяком случае не такой.

– Они не посмеют, – сказал Николас. Девушка могла поклясться, что он избегал смотреть на нее, даже когда добавил: – Мы не можем спасти мертвых. Мы даже не можем их предупредить, если нам доведется пересечься с ними.

– Только если следовать правилам, – подчеркнула Элис. – Правилам, которые установил Айронвуд, придя к власти. Он уничтожил все, включая наш образ жизни.