Возможно, Мириам права. И Лука тоже. Возможно, чудовищем тебя делает не пара капель пролитой крови, не мамины болезненные крики («Это не моя дочь. Это чудовище!») или шепотки монстр, монстр, монстр, блуждающие среди перепуганных женщин Барака № 7. Возможно, смерть Кацуо действительно была несчастным случаем. И за убийство роттенфюрера Густава Лозе ей может быть дано прощение…

Возможно, она действительно чудо.

Ведь именно чудо необходимо, чтобы всё изменить.

Её первый волк всегда это видел. (Ты особенная. Ты изменишь всё). Второй волк до самого конца отрицал шёпот монстр, монстр, монстр. Четвёртый волк убил меняющего кожу, но сердцем Яэль чувствовала, что Аарон-Клаус не был чудовищем. Как и Влад, пятый волк, мастер убийств.

Её волки давно это знали.

А теперь и сама Яэль Райдер начинала себя узнавать.

Кабинет наводнил шум – громкий и пугающий. Не тревога, лишь телефон. Снова звонок. Ещё один. Слишком громко. Люди должны были услышать. Яэль протянула руку, собираясь выдернуть шнур.

– Нет! – остановила её Мириам. – Если связь оборвётся, это вызовет подозрения!

Яэль бросила взгляд на дверь; паника сдавила внутренности.

– Нельзя же, чтобы он и дальше звонил!

Третий звонок. Четвёртый. Рука Мириам подняла трубку. Она понизила голос на несколько октав, приближаясь к тембру доктора Гайера, насколько позволяли женские голосовые связки, и произнесла: «Да?».

«Не в правилах доктора Энгеля Гайера позволять собеседнику ждать дольше одного звонка», – размышлял рейхсфюрер Генрих Гиммлер, удерживая трубку у уха. Впрочем, он понимал, что последнее время их разговоры были не самыми приятными. И не только их. Как иначе, когда всё, над чем они так упорно работали, было под угрозой, отслаиваясь территория за территорией…

Сцена на Балу Победителя стала для Гиммлера таким же потрясением, как и для всех жителей Рейха. Она, в сочетании с дюжиной других восстаний по всей империи, привела его в панику. Паника заставила согласиться с планом штандартенфюрера Баша. С планом, который оказался невероятно бесполезным и ненужным. Но это Гиммлер понял уже после того, как Иммельман IV приземлился в Германии без трёх пассажиров. Рейхсфюреру не нужно было, чтобы какой-то механик из Франкфурта шатался по округе, изображая шпиона, когда к его услугам был целый отряд доппельгангеров. Что ж, уже не целый. Первая смерть произошла в Токио, другого члена Маскировочного отряда застрелили во время попытки пересечь фронт. Ещё трое, выполняя то же задание, пробили линию обороны Сопротивления – и погрузились в молчание.

Это молчание не сулило ничего хорошего, как и новости от посланного Башем шпиона.

Пиип, пиип – надрывался телефон. Гиммлер уже собирался повесить трубку, когда доктор ответил.

Голос Гайера звучал странно, словно простужено. Возможно, так и было, но Гиммлер не стал утруждать себя вопросами. Это деловой разговор.

– Доктор Гайер. Это рейхсфюрер. Знаю, время позднее, но у меня дело, которое требует вашего непосредственного участия. Нас проинформировали, что Сопротивление попытается получить доступ к данным по «Проекту Доппельгангер». Этого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах. Предупредите охрану, чтобы внимательно отслеживали незваных гостей. Уничтожьте всё, что связано с проектом. Документы. Образцы смеси. Чтобы ничего не осталось.

– Но это дело всей моей жизни…

– На карту поставлено гораздо больше, чем ваши исследования, доктор Гайер! Или ваша жизнь! – Паника. Снова. Из-за неё он поступает необдуманно. Гиммлер замолчал, сделал вдох, выдох… пока не убедился, что снова может говорить без криков. – Эти документы содержат конфиденциальную информацию. Если они попадут не в те руки, всё окажется под угрозой.

Сомнения доктора просачивались в трубку. Рейхсфюрер не мог его винить. Исследования и результаты по «Эксперименту 85» были поразительными, воистину «дело всей жизни». Но ничто не стоило того, чем могли грозить им эти документы.

– Кто сообщил о такой возможности? – Вопрос Гайера – его формулировка, голос в нос, полное отсутствие уважения – возмутил Гиммлера. Вся жалость испарилась.

– Стоит ли напоминать, доктор Гайер, что только из-за вашего безответственного поведения Заключённая 121358.Х смогла выжить. Весь этот бардак случился по вашей вине, и на данный момент я единственный человек, который не позволяет гневу фюрера вылиться на вас. Лучше не задавайте лишних вопросов. Уничтожьте все данные о «Проекте Доппельгангер». Срочно. Я ясно выразился?

– Да. Сейчас же об этом позабочусь.

– Да. Сейчас же об этом позабочусь.

– Кто звонил? – спросила Яэль, когда Мириам положила трубку. Разговор продлился меньше минуты, но, что бы ни случилось на другом конце провода, оно возымело сильный эффект. Лицо Ингрид Вагнер было как мел, мертвенно-бледным, полным ярости и бесцветного ужаса.

– Мы что-то упустили… – голос Мириам вернулся к нормальным октавам, сжался так же крепко, как и упрямая челюсть. Она вновь повернулась к шкафчикам.

– О чём ты?

– Здесь что-то есть, что-то важное. – Мириам принялась судорожно вырывать конверты, скидывая их на стол доктора и руша дотошный порядок в ящиках ДП. Конверты в образовавшейся куче были выбраны случайным образом, по несколько документов из каждого ящика: от ранних записей 1945 и вплоть до досье членов Маскировочного отряда. Страдания таяли. – Нужно забрать их. Столько, сколько сможем. Найди, чем можно закрепить папки на теле, под кофтами. Бегом!

Яэль хотелось надавить, потребовать ответа, но спешка подруги была заразна. Она обыскала другие шкафы в кабинете и достала два рулона медицинской марли.

– Это должно подойти.

Мириам уже расстёгивала кофту, задирала блузку, приматывая к обнажённому животу как можно больше конвертов с документами. Их блоки, так тесно прижатые друг к другу, напоминали Яэль взрывчатку. Количество марли, которым Мириам их приматывала, подошло бы больному после операции.

Яэль придала телу максимальную худобу, чтобы втолкнуть больше бумаг между хлопком платья и рёбрами. Им удалось спрятать на себе всю большую стопку со стола доктора Гайера и на всякий случай добавить несколько дополнительных конвертов. После этого Мириам захлопнула ящики. Один за другим они вставали на место, чуть легче и свободней, чем раньше.

– Нужно уходить, – бросила Мириам. – Сейчас же.

– Что ты… – Яэль ещё натягивала блузку, а её подруга уже была у двери, выглядывала сквозь щели жалюзи в пустой коридор. – Мириам, ты даже кофту не застегнула!

Пальцы второй девушки привели форму надсмотрщицы в порядок. Спрятанные документы зашуршали.

– Осторожней! Будешь двигаться слишком быстро, и тебя услышат, – напомнила Яэль. – Что происходит?