Чувство длилось меньше секунды.

Они попали вовсе не домой.

Как выяснилось, они испуганно жались друг к дружке на каком-то перекрестке, тускло освещенном уличными фонарями. Над головой нависало облачное небо, такое же удушающе-желтое, как там, Позади, куда они проникли через ворота в Сибири.

– Вот фигня, – вздохнул Ветроцап. – Им бы все шутки шутить. Где это мы?

– В центре города, – сказала тетя Зои.

Дверь, в которую они вошли, исчезла. От перекрестка тянулась улица к следующему перекрестку. Дорога и тротуары были пустынны. Ни машин, ни людей. Тягостная тишина. Место, которое лишили жизни.

– В центре города? В Санта-Крузе?

– Посмотри. – Тетя Зои указала напротив. – Вон туда мы пару раз ходили ужинать.

Там стоял семейный ресторанчик «Тинга», где подавали пиццу и макароны, а иногда с потолка спускался зеркальный шар, и все официанты начинали танцевать под музыку диско, а повара крутили над головами тесто для пиццы, а потом все вдруг останавливались и снова занимались своим делом. Ханне это ужасно нравилось. Даже мама неохотно соглашалась, что здесь очень весело. А папа говорил, что таким ресторанам место в аду. Может быть, он был прав.

– Ну и как это понимать? – спросила тетя Зои у беса. – Это настоящее место или нет?

– Настоящее, – сказал бес, обрадованный отсутствием леса, но все равно с опаской оглядывающийся по сторонам. – Все и всегда самое настоящее. В этом и весь ужас.

– Значит, мы в настоящем Санта-Крузе?

– Да. Но позади.

– Какое еще позади?

– Такое, как есть, голубушка.

– Так, объясни попонятнее, гриб, иначе, как только мы отсюда выберемся, я тебя поджарю. На маслице, с тимьяном.

– Знаешь, хоть ты и не демон, но умеешь страху нагнать, – с уважением проворчал Ветроцап.

– Что да, то да. Ну, рассказывай.

– Послушай, меня отправили на эту планету не для того, чтобы я здесь всем все объяснял, – обиженно заявил бес. – Лучше расскажите, что с вами случилось в этом ресторане в лесу.

Ханна рассказала бесу все, начиная от выхода из холодильника до разговора с женщиной в вестибюле, и описала, что произошло с некоторыми посетителями и с шеф-поваром.

Бес скорчил рожицу:

– Если честно, вам сильно повезло. Есть места, где всё гораздо хуже.

– Хуже?

– В общем, так, – продолжил бес. – Ваши серые люди – это потерянные. Те, кто не здесь, не совсем в себе, потому что их отвлекают всякие мысли в голове. Кто-то волнуется. Кто-то хандрит. Кто-то тревожится. Кто-то тоскует. Поэтому реальный мир кажется им тенью. Ну, или те, кто скрывает какой-то секрет. Например, женщина с бокалом красного вина – тайная пьяница, только очень старается не подавать виду. И за обедом больше всего боится сделать глоток, потому что кто-нибудь может подумать, что она опять напивается. Она не слышит, о чем разговаривают окружающие. Не чувствует вкуса еды. И в голове у нее одна мысль – можно ли выпить? Она живет отдельно от остальных, своей тайной жизнью, вдали от всех.

– Не понимаю, – сказала Ханна.

– Вот и хорошо, – заявила тетя Зои. – А что с шеф-поваром?

Бес пожал плечами:

– Не знаю. Может быть, ему всегда хотелось… – Он кашлянул и посмотрел на Ханну. – Сделать что-нибудь плохое.

– А почему остальные выглядели нормально?

– Наверное, у них в жизни все хорошо.

– И что, вот это и есть реальный мир?

– Боюсь, что да, – сказал бес. – Давным-давно, до того как вы расплодились, люди лучше умели видеть Позади. А сейчас на это способны только ваши шаманы и юродивые, ну, или эти, как их, которые сорок дней торчат в пустыне. Позади совсем рядом, когда ты одинок, поэтому всем и хочется быть в компании, с кем угодно, даже в этом вашем дурацком фейсбучике или в твитаграмме, или как их там. Шум и развлечения не дают распахнуться черному ходу в ваших головах. А лентяи, бездельники и одиночки работают на Дьявола.

Ханна подбежала к «Тинге» и заглянула в окно. В ресторане было пусто. Ни стульев, ни столов. Темно. Мертво. Убого.

Тетя Зои с бесом подошли к ней.

– Но если ресторан настоящий, почему же тогда мы вышли из него прямо в секвойный лес? А оттуда попали сюда?

Бес назидательным тоном произнес:

– С теми, кого любишь, не разлучаешься, даже если вы в тысяче миль друг от друга. А в разлуке день кажется долгим, как месяц. Время и пространство ничего не значат. Главное – что, кого и с кем соединяет. Ну как-то так. А Позади – это кусочек ада в каждом из нас.

– И что все это значит?

– Понятия не имею, – смущенно признался Ветроцап. – Просто слышал, как Дьявол это однажды сказал. Так что, наверное, это правда. Или ложь. Сами знаете, какой он.

– Но если это не наш дом, то где искать маму? – в отчаянии спросила Ханна. – А вы тут все какие-то разговоры разговариваете.

Бес не успел ей возразить, как из темного переулка послышался голос. Негромкий, но хорошо знакомый. Прозвучало одно-единственное слово. Имя.

Зои бросилась в переулок:

– Это она!

Растерявшись от неожиданности, Ханна замерла на перекрестке, а тетя Зои скрылась в переулке на противоположной стороне.

Ветроцап явно не понимал, что происходит.

– В чем дело?

Ханна метнулась в переулок, и бес последовал за ней. Тети Зои нигде не было, но впереди слышались быстрые шаги.

– Тетя Зои! Остановись! – крикнула Ханна и со всех ног побежала к повороту направо в конце переулка.

Бес обогнал ее и первым выскочил за угол. Они снова оказались на главной улице, неподалеку от Риттерхаус-билдинг, рядом с папиным любимым «Старбаксом».

Оглядевшись, Ханна заметила, как на противоположной стороне исчезает за углом чья-то тень.

– Туда!

Они перебежали улицу и нырнули в другой переулок, который вел на двухэтажную парковку.

– Ты знаешь это место?

– Да, – ответила Ханна. – Мы здесь паркуемся, когда приезжаем в центр.

Послышались шаги.

– Она там!

Они помчались на парковку. Там не было ни одной машины, только два пустых пролета с местами для стоянки под низким бетонным потолком. Колонны мешали окинуть взглядом все помещение.

– Я проверю в другом конце, – сказал бес и убежал.

Ханна прошлась вдоль пролета, внимательно глядя по сторонам. Тети Зои нигде не было. Вернулся Ветроцап и озабоченно заявил:

– Не-а, наверное, мы не туда зашли.

Снова раздались быстрые шаги. Голос тети Зои кого-то окликнул. Не Ханну. Эхо не позволяло понять, откуда слышится голос.