Клем выпрямился и глубоко вздохнул.

– Ваша воля, Грейс. Я был с вами с самого вашего детства, я оберегал вас и служил вам. Ради вас я убивал! Ибо вы для меня все. А то, что вы мне сейчас повелели… Дайте мне подумать немного. Я сам приму решение.

Дэвид ехал во главе своего отряда на длинногривом вороном коне. Этого сильного жеребца он приберегал для особых случаев, и на сей раз случай был как раз подходящий: Майсгрейву надо было явиться во владения лорда Томаса Дакра в наилучшем виде как представителю Перси. Для столь дальней дороги он не облачался в доспехи, оставшись в так называемом малом облачении: его плечи, руки и ноги покрывала сталь, а торс – лишь обшитая коричневым бархатом бригантина[50]. Шлем Дэвид тоже не надел, на его голове был обычный кольчужный капюшон. Так было легче в этот по-летнему жаркий день. Хотя Тони Пустое Брюхо и заметил, что, похоже, к вечеру разразится гроза – уж слишком душно было среди покрытых полевицей и вереском горных склонов.

К полудню они уже добрались до реки Норт Тайн. По сути без происшествий, если не считать появившихся на вершине скальной гряды вооруженных всадников, однако это были обычные «джеки», не решившиеся напасть на хорошо вооруженный отряд. И все же путь к замку лорда Дакра Карлайлу предстоял через земли воинственных приграничных кланов – Мильбурнов, Холлов, Чарлтонов, Робсонов. В дороге путники порой видели издали башни их замков, но только в землях Чарлтонов, у брода через ручей, их остановили люди местного лорда. Заметив знамя Майсгрейва с расправившим крылья орлом, они просто справились о цели его визита и, узнав, что рыцарь из Нейуорта движется к лорду Дакру и не намерен хозяйничать в их владениях, пропустили их. При этом Майсгрейв не преминул передать капитану отряда Чарлтонов, что скоро ожидается нашествие шотландцев и людям клана следует к нему подготовиться. Англичане по эту сторону границы могли враждовать между собой, но когда им всем грозила опасность со стороны северных соседей, они обычно объединялись. По мрачному лицу капитана Чарлтонов Дэвид не смог понять, поверил ли ему тот или нет, а может, и сам уже что-то знал, и они разъехались, просто обменявшись кивками.

Потом опять был долгий путь по долинам между покрытыми лесом холмов, над которыми плыли высоченные облака. В низинах журчали по каменистому дну ручьи, копыта лошадей утопали в зарослях папоротника, и сладко пахла влажная земля. Порой отряд переходил на галоп, где это было возможно, но по большей части им приходилось довольствоваться мерной рысью, щадя лошадей, ибо путь предстоял неблизкий. Все дальше на запад простирались словно распластавшиеся под ветром взгорья, иногда можно было увидеть под ними темные заводи озер, по которым скользили белоснежные лебеди. Это было так красиво, что Дэвид невольно подумал: «Показать бы все это Мойре».

В пути Майсгрейв вспоминал, как напряжен был все время, пока жил подле возлюбленной в Нейуорте, но вынужден был обходить и избегать ее, чтобы не пошли слухи, до каких так охоча его ревнивая супруга. Слава Пречистой Деве, вроде все обошлось. Пока. Теперь Грейс уже не будет посылать шпионить за ним, да и за Мойрой со дня на день приедут из Форд-Касла. Он постарался как можно точнее отписать все Геронам: и как нашел в Шотландии Мойру, и как недоумевал, кого она ему напоминает, а потом из разговоров с ней понял, кем она может быть на самом деле. Героны ответили на его послание, но, как он понял, у них ныне были свои проблемы. Они уже вызнали, что в Шотландии что-то затевают, и хозяйка замка, красавица Элизабет Герон, супруга находившегося в шотландском плену Уилла Герона, забрала часть замковой охраны и переехала в расположенный подальше от границы Йорк. И сейчас в Форде всем распоряжалась ее решительная свекровь, старая хозяйка Ависия Герон. Именно сия леди и написала Майсгрейву, что при первой же возможности пришлет за Мойрой верных людей. Дэвид очень надеялся на это. Форд-Касл был мощной цитаделью, Мойра там будет в безопасности, возможно, даже большей, чем в Нейуорте. Ибо в Гнезде Орла была Грейс… Дэвиду стоило посмеяться над собой из-за того, что он так опасается собственной супруги, однако он знал, насколько коварной может быть Грейс, и ему было бы спокойнее, если бы за Мойрой приехали еще до его отъезда. Он тянул с отбытием сколько мог, но время вышло, и теперь ему надо встретиться с лордом Дакром.

И все же в самый последний миг Дэвид не удержался, чтобы не зайти к Мойре. Все эти дни он избегал ее, при встречах держался учтиво, не более, но от мысли, как долго им, возможно, не придется свидеться, ему становилось не по себе… Глупо, конечно, но Майсгрейв поддался слабости. Думал, что зайдет просто уведомить ее, что уезжает, а вышло иначе. Когда они впервые за несколько дней оказались наедине и он увидел ее глаза, на него нахлынуло такое… То был краткий миг былого счастья, непередаваемая радость держать у сердца любимую, найти ее губы… Потом он что-то говорил, обещал, что все обойдется, что у них еще может быть будущее… Какое будущее? Он сам понимал, что не сможет бесчестить ее, когда Героны примут Мойру в семью. А что они примут ее, он не сомневался. Уж слишком она была похожа на весь их род – светловолосая, с разлетом гордых темных бровей. Это сходство даже Оливер отметил. И тот же Оливер пообещал, что присмотрит, чтобы у леди Мойры все было в порядке. Но каков старина Оливер! Он так и не смог принять Грейс Перси и признать ее госпожой, а с Мойрой у него сразу наладились отношения, старый капитан часто навещал ее, следил, чтобы у гостьи было все необходимое. Дэвид мог на него положиться и уехать, не опасаясь выходок непредсказуемой Грейс.

От размышлений его отвлек Эрик:

– Сэр, нам стоит где-то искать пристанище. Вы видите, что творится?

Майсгрейв огляделся. Итак, обещанная Тони еще в полдень гроза все же настигла их. И хотя на западе по-прежнему светило ясное солнце, ветер усилился, а сзади, с востока, стеной надвинулись тучи, небо стало сизо-лиловым, со всполохами молний, и было слышно, как где-то глухо рокочет гром.

Отчаянный молодой ратник Эдвин стал шутить, что, мол, ничего им от дождя не сделается, укроются вон под теми дубами на дальнем холме.

Дэвид заметил:

– За той дубравой на холме, парень, усадьба Питера Додда. Вот у них мы и попросим убежища.

Ему никто не ответил, слышался только топот копыт, но затем оруженосец Эрик все же сказал:

– Сэр Дэвид, мы с Доддами враждуем уже около сорока лет. Немало упитанных бычков мы угнали с их пастбищ, да и они воровали у нас скот, а то и убивали наших пастухов. Разумно ли будет сейчас…

– Я сам знаю, что Додды – наши недруги. Однако нынче не то время, чтобы вспоминать старую вражду. К тому же Питер Додд, как бы он ни относился ко мне, человек чести. Он не захочет, чтобы о нем пошла дурная молва, если он откажет в гостеприимстве людям, попросившимся к нему на постой с мирными намерениями.

И все же искать такого гостеприимства было опасно. Особенно когда при подъезде к крытой дерном старой усадьбе Доддов путников окружила толпа вооруженных охранников местного тана. Но все обошлось. Старый сэр Питер согласился впустить нейуортцев, а вечером, когда разразилась гроза, долго сидел в Майсгрейвом возле очага и слушал его пояснения, куда тот едет и с какими новостями о предстоящем вторжении. Более того, наутро он сам вышел их проводить и даже дал проводника, чтобы тот провел ехавшего к Хранителю границы рыцаря по самой короткой дороге, ведущей через запутанные ущелья.