Они опять ехали весь день без остановок. Ближе к Карлайлу местность стала менее холмистой, а когда путники миновали переправу через реку Иден, то дальше смогли продвигаться быстрой рысью по вполне обжитым местам. Если так можно было называть эти края, где через каждые несколько миль появлялась каменная сторожевая башня с хмурого вида воинами, которые весьма сурово расспрашивали посланца Перси о цели визита. И когда на закате впереди показались стены города Карлайла, Дэвида Майсгрейва с его отрядом уже встречали люди самого лорда Дакра, заранее оповещенные об их прибытии.

Замок Томаса Дакра располагался севернее города. Воздвигнутый из камня цвета запекшейся крови еще при Плантагенетах, он возвышался над долинами рек Иден и Колдью внушительной, мощной громадой. Еще подъезжая к нему, Дэвид отметил, что замок явно укрепили в последнее время, а между зубцами на его стенах различил выступавшие жерла пушек. Увидел он и раскинувшийся неподалеку военный лагерь. Дэвиду говорили, что Дакр уже знает о возможном нападении на Англию, однако сам Карлайл находился в такой опасной близости от Шотландской границы и столько раз переходил из рук в руки, что войско у его стен могло означать привычную предосторожность лорда Хранителя.

Когда Дэвид со своими людьми уже были у решетки ворот в замок, послышались возгласы:

– Прибыл рыцарь Бурого Орла, человек Перси! Доложить милорду о его приезде!

И кто-то отозвался:

– Уже доложили.

Какое-то время Дэвиду пришлось ожидать в прихожей, пока его допустят пред очи лорда Хранителя границы. Дэвид не волновался. Он был облачен в полный воинский доспех, лишь голова его была обнажена, а когда мимо прошли, шурша пышными юбками, фрейлины супруги Дакра, они даже стали строить глазки красивому рыцарю. Дэвид ответил им лукавой улыбкой, и девушки, смеясь, убежали.

Наконец его пригласили войти, он оказался в прямоугольном зале, освещенном факелами, старинном и мрачном, но пестро украшенном развешенными на балках вымпелами самых ярких расцветок.

Здесь находились несколько человек из штата Дакра, в основном воины, но были и писцы, а сам хозяин беспечно возился с собаками: он выбирал себе щенка из помета большой суки алаунта[51], которая была тут же, пока милорд разглядывал ее выводок. Лорд Дакр смеялся, поднимая то одного, то другого из забавных маленьких щенят, а сука беспокойно крутилась рядом, поскуливала и тыкалась темной мордой то в своих детей, то в руки Дакра.

Дэвид стоял в стороне, наблюдая эту мирную картину. Сейчас лорд Дакр выглядел как обычный тан в домашней обстановке. Однако ни один из местных танов не одевался с такой роскошью: одеяние лорда Дакра не уступало нарядам вельмож при дворе короля Генриха. Будучи довольно крепким и коренастым, как истинный воин, сэр Томас был одет в богато расшитый джеркин с множеством прорезей, а сверх него расходился складками опушенный куницей светло-серый гуан. Сильные мускулистые ноги лорда Дакра были обтянуты узкими штанами и обуты в туфли с «утиным носом» – широким и квадратным, бывшим последним писком придворной моды. Дэвид, сам относившийся к моде с должным вниманием, отметил это желание северного лорда выглядеть достойно и посмотрел на него с одобрением. Томас Дакр был солидным мужчиной за сорок; у него было широкое лицо с резкими чертами и наголо бритая голова, которую он стал брить после того, как заметно полысел; а вот коротко подрезанная борода и пышные усы его были густые и, словно солью присыпанные, серебрились сединой. Но, несмотря на седину, сэр Томас выглядел крепким и полным сил. Дэвид вспомнил, что Дакр, будучи еще юношей, сражался за короля Ричарда III на Босуортском поле[52] против Генриха Тюдора. Однако после победы Тюдора сумел оправдаться перед победителем, поклявшись, что лишь по неопытности примкнул к его противнику. В конце концов подозрительный Генрих VII проникся к Дакру симпатией, и с тех пор милости Тюдоров так и сыпались на него. В отличие от Перси, которым Тюдоры по-прежнему не доверяли полностью.

В какой-то миг Дакр обратил внимание на стоявшего поодаль Майсгрейва – смех его смолк, а веселье сошло на нет, словно загасили свечу. Взгляд стал жестким и внимательным. Он обратился к Дэвиду не сразу, сначала сказав стоявшему рядом псарю:

– Вот этого с пятном на лбу я, пожалуй, выберу для себя. Займись его обучением, парень. Остальных пока можешь унести.

И повернулся к Дэвиду:

– Так, так, я вижу, прибыл рыцарь Бурого Орла Майсгрейв. Известный тан из Мидл-Марчез. Я знаю, что у вас богатейшие стада, которые являются источником вашего благосостояния и которые весьма неплохо охраняются, как и ваш участок границы, отмечу. Если не ошибаюсь, под вашим началом где-то две сотни воинов.

– Не ошибаетесь, милорд.

– Как и не ошибусь, сказав, что вы любимчик графа Перси Нортумберленда. Что заставило человека Перси явиться ко мне во время отсутствия вашего прославленного покровителя?

– Как раз отсутствие моего лорда и стало причиной того, что я прибыл к вам, как к Хранителю границы, милорд. У меня есть сведения, какие необходимо донести до вашей милости.

– С чего мне доверять человеку Перси? – сурово спросил Дакр, откидываясь на спинку высокого кресла.

Среди его людей прошел ропот, и Дэвид даже различил, как кто-то сказал, что, мол, стоило Нортумберленду уехать, и вот уже первый перебежчик в стане его соперника Дакра.

Дэвид смотрел прямо в широко посаженные карие глаза Хранителя границы.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, милорд. Среди моих людей кое-кто тоже спрашивал, зачем ехать к Дакру. Но если простые люди недоумевают, как можно забыть прошлые противостояния, то люди, ответственные за судьбы населения и страны, должны быть выше мелких дрязг и соперничества перед лицом общей опасности.

В зале опять послышался ропот, но Дакр смотрел на Дэвида с некоторым удивлением, и, как показалось последнему, под пышными усами лорда промелькнула улыбка. Потом последовал резкий взмах руки, призывающий к тишине.

– Ваши слова ценны для меня, Майсгрейв. И мы больше не будем говорить о Перси. Итак, во имя Господа Бога, говорите, какие у вас донесения для меня?

Дэвиду было бы желательно переговорить с лордом с глазу на глаз, но тот и не подумал отпустить своих людей, поэтому ему пришлось начинать при них. И он сразу сообщил, что недавно прибыл из Шотландии. Дэвид не стал говорить о предстоящем вторжении – Дакр был в курсе происходящего. Не стал он говорить и о желании Перси рассорить кланы горцев, что не сработало, а значит, не заслуживало упоминания. Зато он поведал, какое оружие имеется в наличии у Якова Стюарта, рассказал об изготовленных в Стерлинге огромных пушках-кулевринах, какие сам видел в лагере под Эдинбургом. Дэвид также поведал, кто из французских инструкторов занимается с пехотинцами, обучая их владению длинными пиками, наподобие тех, которые использовали в бою швейцарцы и которые ныне успешно применяют германские ландскнехты[53].