– Ах, даже так!..

– Сперва вы запали мне в голову, а потом в сердце. Я пытался что-то с этим сделать, уговаривал себя, что мне лишь кажется, пока в один прекрасный момент не понял, что нет. Мне это не кажется, и я понял, что больше не хочу противиться своим чувствам. Наоборот, я собираюсь за них бороться. Убедить вас, что моя любовь настолько сильна, что вы ее будете чувствовать даже тогда, когда меня не будет с вами рядом. Моей любви хватит даже на то, чтобы вы ее чувствовали, когда я буду даже на другом конце света. – Он взял мою безвольную руку в свою, и я вздрогнула от его теплого прикосновения. – Скажите, есть ли у меня хотя бы малейшая надежда на взаимность?..

Но раньше, чем я успела придумать, что ему ответить, а заодно и успокоить Крошу, встревоженную тем, что кто-то берет меня за руку, я услышала женский вскрик. Затем раздался треск материи, после чего вечерний воздух прорезал громкий звук пощечины.

– Как вы могли?! – гневно воскликнула девушка на соседнем балконе, затем до меня донеслось невнятное мужское бормотание. – О нет, я этого так не оставлю! Об этом узнают все! – добавила она, но на этот раз мне послышались в ее голосе торжествующие нотки. – Пусть все увидят, что вы сделали с моей одеждой!

Все это происходило на соседнем балконе, на котором стояла девушка в похожем на мое платье, а к ним через открытые балконные двери уже спешили встревоженные гости.

У меня не было ни малейших сомнений в том, что на этот раз в центре скандала оказались Эмма Ратфорт и Артур Маркли.

Возле балкона толпились люди, поэтому пробиться поближе нам с Натаном оказалось не так-то просто. Гости на возмущенный голос Эммы сбежались не только из бального зала, но и из соседних комнат, так что перед нами стояли медведи, гориллы, крокодилы, сказочные принцессы, богини и разбойники всех мастей. Перешептывались, с явным удовольствием обсуждая, насколько громким вышел скандал, в котором оказался замешан Артур Маркли и одна из девиц Ратфорт.

Признаюсь, на секунду я порадовалась, что на мне маска, но затем отогнала подобные слабовольные мысли. Меня нисколько не пугала столичная молва – пусть обсуждают сколько душе угодно!

Или даже говорят в лицо, с которого я сняла маску.

– Не думаю, что вам нужно это видеть, Агата! – встревоженным голосом произнес Натан. – Пожалуй, сейчас вам стоит разыскать Тессу и побыть с моей сестрой, пока все не закончится. Мне придется вас ненадолго оставить. Думаю, дяде Катберту не помешает моя помощь.

И я согласилась, что стоит поддержать дядю Катберта. Судя по всему, его нервы ждало серьезное испытание – на том балконе произошла похожая история, как с Тессой на приеме в доме Ратфортов. Но если в тот раз вопрос решался за закрытыми дверями библиотеки, то сейчас все происходило на виду у многочисленных гостей Корнвеев.

Натан ушел, оставив меня в одиночестве, но почти сразу же раздался властный голос, потребовавший у остальных расступиться и дать дорогу. Оказалось, через толпу по направлению к балкону продвигался высокий краснолицый мужчина с обрюзгшими щеками и торчащими в разные стороны седыми волосами.

Волос, правда, на его голове осталось не так уж и много, но торчали они устрашающе.

Несмотря на это, выглядел мужчина крайне солидно и, похоже, имел большой вес в столичном обществе, потому что гости послушно расступались, освобождая ему путь-дорогу.

Пузатый крокодил тут же наступил мне на ногу, а усталая лошадь, толкнув меня в плечо, обдала запахом застарелого перегара.

– Простите, красавица! – пробормотал мужчина, и я с легкой улыбкой уставилась на вспотевшего и усатого обитателя недр лошади. – Не хотел ничего подобного, но обстоятельства оказались выше меня и вынудили причинить вам неудобство!

– Все в порядке! – сказала ему.

Тут на мою ногу снова наступили, но уже крокодил, и я вздохнула.

– Кто это такой? – поинтересовалась я у лошади, кивнув на седовласого господина, прочти добравшегося до балкона.

– Исайя Воллес, глава Банковского Дома Воллесов, – отозвался тот, и я уставилась на банкира во все глаза. – Оказывается, он тоже тут, хотя ходили слухи, что в последнее время ему нездоровится.

Лошадь оказалась права – Исайя Воллес был не только тут, но еще и самым решительным образом вмешался в происходящее. Властным жестом вскинул руку, требуя тишины, и людской гул послушно стих.

– Вы все знаете, кто я такой! – возвестил он. – И я со всей ответственностью заявляю, что не оставлю произошедшего без своего внимания. Мой племянник только что опорочил честь этой юной и невинной девушки, поэтому он будет вынужден немедленно на ней жениться. Клянусь, я за этим прослежу! Мы, Воллесы, всегда держим свое слово, вам ли этого не знать?!

В ответ на его вопрос толпа не слишком воодушевленно загудела.

– Раз уж сам Исайя Воллес вступился, то его племяннику не отвертеться, – прокомментировала лошадь, на что крокодил покивал с многозначительным видом. – Похоже, первая свадьба этого Брачного Сезона будет между Маркли и Ратфортами.

– Кто именно их дочерей Катберта Ратфорта попал в столь… гм… многозначительную ситуацию? – повернувшись к нам, поинтересовалась белая цапля.

Пожилой лорд склонил голову, и клюв из папье-маше едва не угодил мне в макушку. На это я попятилась, наступив на ногу горилле, а крокодил и всезнающая лошадь пожали плечами.

Мне было прекрасно известно, кто из моих двоюродных сестер попал в подобную неприятность, но распространяться я об этом не спешила. Вместо этого решила пусть и не вмешиваться, о чем просил у меня Натан, то хотя бы поддержать своих родственников.

– Пропустите, пожалуйста! – сказала я собравшемуся вокруг меня зоопарку. – Я тоже Ратфорт, а там моя кузина. Сейчас мне нужно быть со своей семьей.

Окинув меня любопытными взглядами, они посторонились, и я принялась пробираться к балкону. Как оказалось, фраза «я тоже Ратфорт» действовала безотказно – довольно скоро мне удалось серьезно продвинуться через толпу, и я смогла получше рассмотреть главных участников этого действа.

Рядом с балконной дверью стоял понурый, но вполне довольный собой лорд Маркли. Рядом с ним застыла Эмма, все еще в вуали и маске, под которой было видно, как кривились в торжествующей улыбке ее губы. При этом кузина нисколько не стеснялась ни перекошенного платья, ни разорванного ворота, в котором виднелась белоснежная кожа ее плеча.

Зато дядя Катберт, красный словно вареный рак и окончательно протрезвевший, наблюдал за происходящим с раскрытым ртом. Мне казалось, что он все время силился что-то сказать, но не мог.

Дар речи окончательно его покинул, и даже присутствие Натана не смогло ему помочь.

Тут к дяде Катберту подошел Исайя Воллес. Фамильярно похлопал его по плечу, заявив, что волноваться тому не стоит и что он все решит сам.

Неожиданно толпа исторгла из себя тетю, и та тут же поспешила к Эмме. В руках у Доротеи Ратфорт был плащ, который она попыталась накинуть на плечи дочери.