– Я тебя познакомить с ним не смогу при всём желании, – улыбнулась Нина Петровна, приобняв подружку. – Это мальчик из моей группы.

– Да!? – глаза Тоши округлились. – Из этих? – она покрутила пальцем у виска.

– Да. Как это ни печально. – Нина Петровна прикрыла глаза, хлопнув накладными ресницами. Услышав про её профессию, новые подружки считали Нину Петровну кем-то вроде модного психоаналитика, в полумраке выслушивающего лежащих на кушетке секс-маньяков.

– Да! Счастливая ты, Нинель!

– Будет и на твоей улице праздник, крепись, Тоша!

– Да уж куда крепиться…

Следующие полчаса Нина Петровна утешала хныкающую вдову. Тоша месяц назад потеряла мужа. Его так и похоронили в малиновом пиджаке. Работники морга, мастера своего дела, сумели вернуть его лицу первоначальный вид. Покойник, казалось, улыбался. Хотя редко делал это в жизни. Тем более, после смерти, с развороченным осколками гранаты лицом. Тоше достались кое-какие сбережения и кучка личных телохранителей. Она развлекалась с молодыми бычками, но найти достойную замену мужу не могла. Ребёнка она не родила, увлекаясь в своё время аварийными методами контрацепции, потеряла способность к деторождению. Тоша искренне считала, что Нинель имеет такую же проблему. И так же одинока со своим холёным князьком.

– Тебе не хочется ребёнка? – сквозь всхлипывания спросила Тоша.

– Не давила бы на больную мозоль.

– Что, тоже?!

Нина Петровна покачала головой.

– Да не прикидывайся старой девой! – на удивление ясно сказала Тоша. Глаза подружки разом просохли.

– Ну, и как я буду выглядеть с пузом на раутах? Ты подумала?

– А я бы не стала заморачиваться. Родила бы, да и всё.

– Как "для батюшки-царя"? – процитировала Нина Петровна. И пожалела об этом. Подруга из поколения недорослей восприняла её слова буквально. Пришлось ещё несколько минут оправдываться, что прямого, как и окольного пути, до батюшки-царя не имеет.

– Тебе хватает и князя!

Нина Петровна промолчала. Разговор с туповатой вдовой нувориша оставил неприятный осадок. С другой стороны, Тоша выражает общее мнение. И если ещё чуточку замедлить с ребёнком, общественное положение может пошатнуться. Да и свекровь достанет. Жаль только, сам Волконский не проявляет должного рвения.

Нина Петровна, выйдя отТоши, направилась к своему гинекологу.

– Как можно, Нина Петровна! – развёл руками Брендель.

– Алик! Не смейся над старой дамой. Грешно.

– И да простит мне Создатель маленькую слабость! – улыбнулся член-корреспондент РАМН.

– Всё же скажи мне, нельзя ли ускорить этот процесс?

– Нина Петровна! Как человек близкий к медицине вы должны понимать, что скоро только кошки родятся.

– Это уже ближе к зоологии, Алик!

– Тем не менее, тем не менее.

– Может, есть более современные средства? – Нина Петровна с готовностью хлопнула себя по карману.

– Дорогостоящие, Нина Петровна, не значат лучшие. И вообще, всё более современное…

– Есть позабытое старорежимное! – продолжила фразу пациентка.

– Вот, видите, сами всё понимаете.

– Но почему?! – Нина Петровна подпрыгнула на стуле, хлопнув ладонями по столу.

Лысеющий доктор, подперев руками подбородок, молчал.

– Почему у меня не получается?! Я же не делала ни одного аборта, не вела аморального образа жизни, не страдала алкоголизмом в любой форме!!!

– Вы помните свою маму, тётю, бабушку? Сколько они сделали абортов?

– Вы думаете?! – Нина Петровна отпрянула, не отводя глаз от профессора.

– Генетика как наука находится в стадии зарождения, – доктор покачал головой.

Волконская продолжала смотреть на врача, не отрываясь.

– Нина Петровна, существует понятие "дрейф генов".

– Грехи предков, Алик? Как с ними бороться?

– Мы используем новейшие методы. Подготовим вас к зачатию и вынашиванию ребёнка. На это также существует определённый генетический срок.

– Выходит, мне девять месяцев готовиться?

– Вы поразительно умны, Нина Петровна. Работать с вами одно удовольствие! Вам, наверное, многие говорят такие слова.

– Да. Но только от них не зависит моя судьба.

– От меня тоже.

– И от этих слов, и от людей, произносящих их. Вы можете разъяснить моей свекрови, что рождение ребёнка не дело пяти минут?

– Хорошо, я поговорю с Августой Климентьевной. А вам, Нина Петровна, не о чём беспокоится. Всё идёт по плану. Единственное, что… – доктор внезапно замолчал, как будто собирался с мыслями.

– Что? – Нина Петровна ухватила профессора за рукава халата.

– Возможны осложнения гормональной стимуляции.

– Какие?

– Может получиться двойня.

– Всего-то? И много к вам претензий от пациенток с двойнями?

– Бывают.

– Спасибо, Алик, успокоил. Только скажи мне напоследок, у меня есть шансы?

– Стопроцентные, а в случае так называемого осложнения – двухсотпроцентные!

– Нетрудно догадаться, что возможны и трёхсотпроцентные, – Нина Петровна улыбнулась.

Княгиня с трёхсотпроцентными гарантиями покинула кабинет профессора в самом наилучшем расположении духа.

– Аркадий Семёнович, этот бюст? – Чугуев открыл двери в кабинет.

В центре стола стоял несколько потёртый временем бюст Ильича.

Хохляков не спешил с ответом. Он подошёл к столу, оттёр руки о брюки, протянул к голове Ленина, потрогал кончиками пальцев.

Чугуев стоя у порога собственного кабинета, ждал ответа общественного лидера КПРФ.

– Он! Как же вам удалось сохранить вождя, Леонид Аркадьевич?! – скорее восхитился он, чем спросил.

Чугуев пожал плечами. Мол, все мы помним, из какой шинели вышли.

– Слушай, Лёня, извини, что я так, по-отечески, пока ты будешь баллотироваться, голоса ветеранов будут твоими!

– Отныне и вовеки! – сострил кто-то из свиты Чугуева.

Леонид Аркадьевич метнул взгляд в кучку народа, но все стояли с опущенными головами. Никто не покраснел и не побледнел.

– Так тому и быть! – торжественно провозгласил Хохляков.

Далее разговор пошёл в рабочем порядке. Как и когда устанавливать бюст Ленину? Учитывая трудные времена, Хохляков не настаивал на торжественном водружении бюста на постамент. Но и ночью, воровски ставить памятник не желал.