Уайт в статье «Семена свободы: Размышления о пище, расе и развитии общины» (Freedom's Seeds: Reflections of Food, Race, and Community Development), «рабство, издольщина и натуральное хозяйство не описывают всей картины»{328}.

После Гражданской войны темнокожие фермеры так и не получили равного шанса с белыми, хотя, изучая историю кооперативного владения землей и земледелия афроамериканцев и расспрашивая их сегодняшних представителей, Уайт узнала об «автономии и праве занять положение, обеспечиваемое фермерством… воспользоваться шансом преуспеть в обществе, появившимся у темнокожих благодаря сельскохозяйственным кооперативам»{329}.

Уайт также документирует многочисленные попытки афроамериканцев обратить вспять миграцию в северном направлении в середине столетия и вернуть соплеменников на Юг. К 1970 году на Юг перемещалось больше темнокожих, чем на Север, заявляя свои более чем обоснованные права на землю{330}.

Самой известной из «фермеров свободы», как их стали называть, была Фанни Лу Хеймер, одна из первых борцов за право голоса для темнокожих, в начале 1960-х годов пришедшая к пониманию свободы как возможности «держать свинью и огород»{331}. С этим достоянием Хеймер «могла бы подвергаться преследованию и физически пострадать, но по крайней мере она не умерла бы от голода». Ее стремление к работе на земле и самодостаточности перекликалось с движением бывших рабов, разговаривавших с генералом Шерманом почти ровно за 100 лет до нее.

Сегодня мы бы назвали идеологию Хеймер продовольственной независимостью. Для темнокожих идея о том, что владение землей и доступ к пище означают свободу, была не новой. «Земля – ключ ко всему, – сказала Хеймер. – Она связана с регистрацией избирателя»{332}.

В 1967 году Хеймер создала кооператив «Свободная ферма» в округе Санфлауэр с целью организации сельскохозяйственных рабочих-южан. Наряду с несколькими другими кооперативами темнокожих на Юге он изменил жизни тысяч семей, создав общины вокруг местных экономических и политических структур. С этой целью они совместно фермерствовали и обменивались продуктами, строили школы и банки и создавали доступную систему медицинского страхования.

Другой полюс в тренде возвращения к земле представлял Скотт Неринг – социалист, пацифист и активист антивоенного движения. Он родился в 1883 году, переехал из Нью-Йорка в Вермонт со своей второй женой Хелен и завершил жизненный путь в Мэне в 1950-х годах. Там Неринги писали книги типа «Жить хорошей жизнью» (Living Good Life), ели сырой овес деревянными ложками, «делали все, что могли»{333} для формирования сопротивления плутократической военной олигархии. А еще пытались спасти «все, что еще осталось пригодного, из обломков рушащегося социального порядка», а также «сформулировать принципы и методы альтернативной социальной системы» и показать, как жить «здраво в неспокойном мире».

Это, конечно, крайность. Однако если это кажется вам наивностью или заскоком, подумайте о глобальном потеплении, существующих неравенстве и голоде, вынужденной миграции. Неринги пытались найти путь к взлому системы и научиться жить, не ущемляя прав собратьев-людей и Земли. То, что они пользовались своим привилегированным положением (они жили главным образом на свои наследства), не умаляет истинности их рассуждений. Подобно Хеймер и многим другим, они понимали, что проблем, обусловливающих голод и социальную несправедливость, не становится меньше и они не имеют простого решения.

Хотя Неринги были белыми и богатыми, их преследовало Министерство юстиции США (до создания ФБР), а затем само Бюро. Как предсказуемо, что люди и организации, пытавшиеся создать на Юге культуру коллективного земледелия темнокожих, встречали значительное сопротивление местных и общегосударственных органов власти, включая ФБР, стремившихся свести к минимуму охват и воздействие идей «фермеров свободы».

Темнокожие активисты десятилетиями били тревогу по поводу политики расизма Министерства сельского хозяйства США и несправедливости в вопросе владения землей. Другие государственные учреждения сдали назад в своих расистских высказываниях, Министерство сельского хозяйства шло лишь на символические или несущественные уступки. Президент Рейган в ответ на постоянные сообщения Комиссии по гражданским правам о проявлениях этим ведомством расизма просто закрыл Управление министерства по гражданским правам. Через 13 лет президент Клинтон восстановил его, но к тому времени количество ферм, принадлежавших темнокожим, существенно уменьшилось. Даже внутренние расследования Министерства сельского хозяйства вскрывали факты расизма – традиционного и непростительного.

В 1997 году фермер Тимоти Пигфорд, производитель кукурузы и сои из Северной Калифорнии, подал иск против Министерства сельского хозяйства США. История Пигфорда была мрачной{334}. Он получил от министерства кредиты на текущую деятельность после многократных отказов в денежной ссуде на выкуп собственной фермы, что подорвало его способность обеспечивать себя. После подачи жалобы на дискриминацию, испугавшую министерство, он не смог оплатить первоначальный кредит и потерял дом.

Пигфорд знал, что он не одинок. Он подал коллективный иск по поводу дискриминации от имени тысяч темнокожих фермеров, в котором утверждал, что им отказывают в кредитах на 16-летний период, что чиновники министерства открыто игнорируют законные обращения фермеров, а их претензии не рассматриваются. В 1999 году суд обязал министерство выплатить свыше 1 млрд долларов ущерба – самый большой штраф за нарушение гражданских прав в истории. Каждый фермер получил до 50 000 долларов, а немногие кредиты, все-таки полученные от министерства, были списаны. Пытаясь «умышленно воспрепятствовать правосудию»{335}, Министерство сельского хозяйства США потратило огромные деньги на борьбу с исками. Его не вразумило даже второе судебное решение о выплате компенсаций, принятое при Обаме, включившее в число получателей женщин и фермеров-латиноамериканцев.

Тем не менее Министерство сельского хозяйства было единственным государственным органом США, долгое время отвечавшим за то, чтобы люди имели еду. В 1936 году поправка № 320 в Закон о регулировании сельского хозяйства предоставила ему независимые фонды на «увеличение внутреннего потребления определенной сельскохозяйственной продукции (обычно производимой в избытке) путем их вывода из обычных каналов торговли и коммерции»{336}.

В переводе на нормальный язык это означает, что министерство могло покупать у производителей еду и раздавать ее даром. Благодаря этому через семь лет после начала Великой депрессии нуждающиеся семьи и программы школьных завтраков начали получать пожертвования в форме излишков пищевых продуктов. Переработчикам это гарантировало еще одну возможность продавать свои товары при поддержке властей. Более общий вопрос о том, как улучшить продовольственную систему, вместо того чтобы ее подпирать, в очередной раз остался без ответа.

До появления продовольственных карточек такие товары, как «правительственный сыр» (как это раньше называли и иногда называют до сих пор), раздавались с борта грузовика. На смену им впоследствии пришли продовольственные банки. Став в 1961 году президентом США, Джон Кеннеди решил расширить «программу распределения еды среди неимущих семей».

Специалист по продовольственной экономике из Коннектикута Изабель Келли, вдохновительница революционной Национальной программы школьных обедов, возглавила специальную группу, занимавшуюся разработкой и пилотной реализацией более масштабной программы помощи нуждающимся. Разработанная группой модель, в которой Министерство сельского хозяйства предоставляло кандидатам, отвечающим условиям программы, кредит, который можно было потратить в продовольственном магазине, существует до сих пор. Она превратилась в закон «О продовольственных талонах» 1964 года, принятый в рамках более общей программы Линдона Джонсона «Война с бедностью».

Достаток послевоенной эпохи служил главным образом интересам белого населения, и вследствие расизма слова «бедняк» и «голодающий» стали синонимами слова «темнокожий» в прессе и в речи многих, если не всех, белых. В действительности в 1960-х годах афроамериканцы составляли менее трети людей, соответствующих определению «бедные».

В документальном фильме CBS[46] «Голод в Америке» (Hunger in America), снятом в 1968 году, утверждалось, что причиной голода является не расовая, а классовая принадлежность. (Возможно, для некоторых стало откровением, что люди, не имеющие денег, плохо питаются.) В фильме было рассмотрено положение американцев мексиканского происхождения из Сан-Антонио, живущих натуральным хозяйством белых фермеров из округа Лаудон в Вирджинии, темнокожих семей из Алабамы, вытесненных из отрасли выращивания хлопчатника уборочными машинами, и индейцев навахо, пытающихся выжать питательный рацион из аризонской пустыни.

Несмотря на очевидную мелодраматичность, это по-прежнему впечатляющий фильм. В его кадрах врачи, указывая на новорожденных младенцев и подростков, описывают ущерб для когнитивного и физического здоровья из-за недостаточного питания. Зрелище двухлетних малышей с остановившимся взглядом и родителей, рассказывающих о невозможности прокормить семью, стало новым и шокирующим для многих их сограждан-американцев.

Женщина из Алабамы прямо заявила, что, хотя продовольственные талоны экономят деньги, у нее нет наличности, чтобы их