— А помнишь, Коля, я гадал тебе?

— Помню.

— Ты тогда посмеялся. А что теперь скажешь?

— Ты мудрый человек, а я дураком был.

— Эх, Коля, Коля, — вздохнул Цыган, поднялся ивышел.

— О чем он говорил? — спросила я. Полифемнеожиданно засмеялся, весело, и даже головой помотал. — Послушай, —решилась я. — Если бы у меня были те деньги…

— А они у тебя есть? — спросил он.

— Предположим, что я знаю, где они…

— А ты знаешь?

— Ты дашь мне сказать? Предположим, что они у меня естьи я отдам их тебе, все, до последнего доллара. Ты бы мне помог?

— А я что делаю?

— Нет, не так. Я хочу знать, кто эти люди, знать, гдеих найти…

— И что? — усмехнулся он.

Я задумалась и вдруг выпалила:

— Перестрелять их к чертовой матери.

Полифем посмотрел на меня и сказал:

— Перестрелять вряд ли… А немного пострелять, может, ипридется, уже сегодня.

— Ты не ответил, — разозлилась я.

— Вот что, — вздохнул он. — У меня нет дома,нет друзей, нет хозяина, и я не продаюсь.

— Отлично, — усмехнулась я. — Потому чтоденег у меня тоже нет.

Тут дверь открылась и вошла Алена, посмотрела на меня исказала, хмурясь:

— Значит, ты с ней…

Полифем на это внимание не обратил, но я-то промолчать немогла.

— Не знаю, какой смысл вы вложили в свое высказывание,но на его нравственность я не посягала, если вы это имеете в виду.

Полифем поднял голову и сказал этим своим тихим голосом:

— Принеси ей одежду.

Алена вышла, и больше я ее не видела, хотя одежду получила,ее принес Цыган, положил на стул и удалился.

— Эта Алена, кто она?

— Ты уже спрашивала.

— Ясно. А я все гадала, какая она, Полифемка, Ничего,симпатичная. — Он покосился на меня, хмыкнул. — Она родственницаЦыгана? — опять спросила я.

— Нет.

— А как она узнала… — начала я и рукой махнула. —Ладно, в конце концов, это твое дело. Мы сейчас уедем?

— Я немного отдохну. Час, может полтора.

— Хочешь, чтоб я ушла?

— Нет.

— А знаешь, у тебя странный голос, — задумчивосказала я, допив чай.

— Что? — не понял он.

— Голос у тебя странный, тихий, вкрадчивый.

— Ну вот, — усмехнулся он. — И голос тебе мойне угодил.

— Нет, просто странно, что у себя такой голос.

— А какой должен быть?

— Не знаю. Наверное, хриплый, низкий… не знаю.

— Не повезло тебе со мной, — хохотнул он. — Ялягу, ты можешь говорить, мне не мешает. — Он устроился на диване, а я застолом осталась.

— А эта Алена… — спросила я через некотороевремя. — Вы давно вместе?

— Давно. Только не вместе.

— Мое присутствие ей не по душе.

— Ну и что?

— Тебя это не беспокоит?

— Странно, что это беспокоит тебя.

— Ну… я не хочу, чтобы у тебя были из-за этогонеприятности.

Он ничего не ответил, и я замолчала. Потом надела чистуюфутболку, что принес Цыган, расчесалась и посмотрела на себя в зеркало. Впервыеза несколько дней. Я устроилась в кресле и вроде бы задремала, Разбудил меняПолифем. Он резко поднялся, потер лицо ладонями и сказал:

— Что ж, поехали?

Машина уже стояла под окном.

— Вообще-то, тебе ехать необязательно, — заметилая, не глядя на него. — Если, конечно, у тебя нет спецзадания, о котором тызабыл мне сказать.

— Я ничего не забываю.

— Разумеется. Мы могли бы расстаться в первомнаселенном пункте, где есть автовокзал.

— Боишься, что твоему мужу придется не по душе моеприсутствие? Я не покажусь.

— Чепуха какая. Мы живем отдельно уже год, у каждогосвоя жизнь.

— Тогда вообще говорить не о чем, — заявил он изавел машину. Цыган вышел на крыльцо, махнул нам рукой и скрылся задверью. — Что ж, поехали, — сказал Полифем, и мы тронулись с места.

Тут было уместно задать вопрос: зачем я, собственно, еду кмужу? Если с утра я могла ответить более или менее точно — мне просто некудадеться, — то теперь и такой ответ не годился. У меня есть деньги, ирисковать головой не стоит, можно уехать за тысячу километров и начать жизньсначала. Никто не утверждает, что это легко, но… Но мне стало ясно:остановиться я уже не могу. В общем, выражаясь языком литературы, я ехаланавстречу судьбе.

Тут я покосилась на Полифема, он выглядел, как всегда,равнодушным и полусонным.

— Как мы поступим в городе? — спросила я. —Ты подвезешь меня к дому и сразу уедешь?

— Нет. Я хочу убедиться, что с тобой полный порядок.Уеду утром.

— А… — начала я, но он быстро добавил:

— Я могу переночевать в машине… а там пусть твой муж отебе заботится. Как он, обрадуется, что ты приехала?

Я пожала плечами:

— На улицу не выгонит… Слушай… Тебя ведь Колейзовут? — спросила я; Вышло по-дурацки робко, вообще мне было маетно.

— Зови проще: Полифем, — равнодушно сказал он.

— Извини… Я не должна была… дурацкое прозвище. Извини.Это так глупо. Мне стыдно, честно…

Он засмеялся тихо, как и говорил.

— Забавно. Мы помылись, надели чистое, и ты просишь уменя прощения.

— А что тут забавного? — разозлилась я.

— А тебе не приходило в голову, что мы едем умирать?

До городка оставалось меньше десяти километров. Цыган былправ, несмотря на затрапезный вид, старая «шестерка» бегала хорошо. Шел первыйчас ночи, дорога пустынна, ни огней впереди, ни какого-либо другого намека начеловеческое жилье.