И тут началось. Грохнула автоматная очередь, и кто-то тонкокрикнул: «Мама моя…» — а потом сплошной мат, мне такого слышать не доводилось.Дом сотрясался и ходил ходуном, глаза ломило от вспышек, а на улице бушевалагроза. Кто-то собирался влезть в окно, и я несколько раз выстрелила, а потомотшвырнула пистолет в сторону, услышав вместо выстрела сухой щелчок, и поняла,что отвоевалась. Вжавшись спиной в стену, подтянула ноги к животу и глазазакрыла. Все происходящее отступило куда-то, точно я слышала из другой комнатыбоевик, шедший по телевизору. «Если останусь жива, — подумала я, —уеду далеко-далеко. В Приморский край… или на Камчатку. На Камчатку дажелучше». Я определилась с выбором, и тут стало тихо, так тихо, что поначалу этоменя испугало больше автоматных очередей. Я насторожилась в своем углу иприслушалась. Кто-то шел по коридору. Кто-то большой, но ступал мягко.

— Это ты? — крикнула я.

— Я, — ответил Полифем. Я выползла на четверенькахиз своего укрытия, поднялась и отряхнула колени. — Уходим, — сказалон.

— Андрюша! — позвала я.

— Он убит. Угодил под автоматную очередь. Лучше тебеего не видеть.

— Но…

— Уходим, — повторил он и пошел к выходу, яшагнула за ним. На ступеньках крыльца, запрокинув голову, полусидел парень,горло было перерезано от уха до уха. Я вздрогнула и ускорила шаг.

Дождь все еще лил как из ведра, бегом мы бросились к машине.

— Я кого-то просил вести себя тихо, — заметилПолифем. Я пожала плечами.

— Не помню, чтобы я тебе это обещала.

Мы тронулись с места, и тут он сказал:

— Ну, вот. Они и пожаловали. — Я повернулась, но взаднем стекле сквозь пелену дождя смогла увидеть лишь свет фар.

— О Господи, сколько же их, — прошепталаиспуганно.

— Как я обещал — армия или две. Садись за руль. — Мыбыстро поменялись местами. — Разгоняйся по прямой, хоть немного оторвисьот них и сворачивай. Там притормозишь, я выскочу, а ты рви дальше.

— Куда? — растерялась я.

— Прокатись по кругу и за мной подъедешь.

Он передвинул автомат на коленях и приготовился. Лицо, каквсегда, равнодушное, голос тихий, а у меня зуб на зуб не попадал. Но приказ я вточности выполнила. Притормозила, он распахнул дверь и исчез в темноте, а ярванула вперед. Свет фар возник из-за угла, я чертыхнулась и вдавила педальгаза. Грохот был страшный, я вздрогнула и подумала: «Гром?» — и тут увидела взеркало, что свет исчез. Я юркнула в переулок и сделала круг, а, подъезжая ктому месту, где высадила Полифема, сбросила скорость и посигналила. Он вынырнулиз темноты, живой и здоровый, а я сказала что-то вроде «слава тебе, Господи».

— Один ушел, — коротко сообщил он, садясь вмашину. — Мотаем.

Я облизнула губы и рванула вперед.

— Куда? — спросила, клацнув зубами.

— Все равно, — отличный ответ.

Городок был пуст, точно вымер. Фонари и те не горели, ягде-то не там свернула и, выскочив в центр, начала плутать.

— Не суетись, — сказал Полифем и положил свою рукуповерх моей. — Просто поезжай прямо, и в конце концов мы вырвемся. —Я кивнула, закусив губу и стараясь не дрожать слишком явно.

Его план сработал: одна улица перешла в другую, потом втретью, и мы в конце концов выскочили из города. На выезде стояла будка ГАИ,горел свет, и фигура милиционера в окне была отчетливо видна; он поднял головуи проводил нас взглядом. Слава Богу, что идет дождь, кому хочется покидатьуютное тепло? Полифем рядом шевельнулся, повел головой.

— Что? — испугалась я. — Опять? — Вспину били дальним светом сразу четыре фары.

— Уйдем, — убежденно сказал он. — По прямойуйдем.

«Как?» — хотелось спросить мне. Фары высоко над асфальтом,наверняка чертовы джипы. «Не уйдем», — ныло сердце, но я уставилась надорогу, пытаясь что-то рассмотреть в пелене дождя. Дорога прямая, как стрела,не свернуть и не спрятаться. Полифем сидел расслабленно и смотрел в зеркало.

— Через тридцать километров поселок, — сказала я.Звук собственного голоса действовал успокаивающе. Он кивнул. Я бросила взглядна спидометр: ума не приложу, как машина до сих пор не развалилась на куски.Впрочем, это не важно. Свет фар неумолимо приближался. «Сколько мы ещепротянем?» — с тоской подумала я и в ту же секунду поняла: да нисколько,приехали. Впереди, перегородив дорогу, стояла милицейская «Волга».

— А эти откуда? — фыркнул Полифем.

— Что делать, Коля? — испугалась я.

— Вперед. — Он перехватил автомат.

— Ты с ума сошел?

— Вперед, мы проскочим.

Я летела по середине дороги, в последнее мгновение рванула кобочине и проскочила мимо милицейской «Волги». Они стали разворачиваться, а я сопозданием сообразила, что на обочине грязь. Машину занесло, развернуло, и мыполетели в кювет. Она еще даже не остановилась, а Полифем уже распахнул дверь,выскочил и вывалок меня. Не знаю как, но во всей этой суматохе я успелаприхватить с пола пистолет.

— В лес, — бросил Полифем отрывисто. По пояс втраве, выбравшись из канавы, мы бросились к лесу. До него было метров тридцать,не больше.

В этот момент прошли на скорости два джипа, сметя с дорогимилицейскую «Волгу», дружно притормозили и сдали назад. Но мы уже были в лесу.

— Давай руку, — сказал Полифем. Я была беспомощнаяи совершенно ослепла. Спотыкалась обо все, что под ноги попадало. Без него я непреодолела бы и ста метров. Он ловко бежал между деревьями и тащил меня.

Джипы развернулись к лесу, и свет их фар пробивался дажесквозь деревья. От них отделились несколько фигур и полукольцом направились кнам.

— Они нас видят? — испугалась я.

— Нет.

— Они станут лес прочесывать?

— Дураки они, что ли? Немного побродят по краю. —Может, он и врал, но меня успокоил. Однако шаг Полифем ускорил.

Темнота, дождь, мутный свет с дороги. Не хватает лая собак иокриков.

— Как ты? — спросил Полифем.

— Нормально, — с трудом ответила я. — А вдруглес кончится?

— Нашла о чем волноваться. Он здесь на сто километров.

— Хорошо, если так, — улыбнулась я.