Румелии, Анатолии, Карамана, Зулкадара, Азербайджана, Ирана, Сирии, Египта, Мекки, Мдины и всех арабских земель.

Султан Сулейман. Европейцы называли его Великолепным и восхищались им, а его собственный народ называл его Кануни, или Законодатель, ибо именно он прописал все законы Корана и Османской империи, по которым следовало жить просвещенным людям. Он покровительствовал искусствам и наукам. Его армии текли по земле, словно полноводные реки.

Сулейман. Он внушал восхищение и страх. Писал стихи и безжалостно убивал врагов. И хотя он был первейшим из сынов ислама, ни христиане, ни евреи, проживавшие в Стамбуле, не боялись его. По милости султана они могли свободно служить своим богам в мечетях, церквях и синагогах. Сулейман. Он молился во время битвы при Мохаче, а рядом с его шатром янычары возводили пирамиды из голов десяти тысяч вражеских рыцарей в тени двух тысяч голов, надетых на кол. После молитвы он закончил адресованное матери письмо, в котором сообщал важные новости дня, словами «шел дождь».

Все это Тургут рассказал Нико во время плавания. Он показал ему величественный собор Айя-София, построенный императором Юстинианом. Его золотой купол был настолько велик, что многие до сих пор боялись заходить внутрь, опасаясь, что он обязательно рухнет. Под этим куполом зашло солнце одной империи, когда османы стояли у ворот города, а жители Константинополя собрались там, чтобы примириться с Богом. А на следующий день под этим куполом взошло солнце новой империи, когда султан провозгласил собор мечетью, а его последователи собрались там, чтобы вознести молитву Аллаху. Теперь Айя-Софию окружают четыре минарета, подобные золотым колосьям, покачивавшимся на ветру небес.

А вот там, сказал Тургут, находится недостроенная мечеть Сулеймание, лучшее творение Синана, архитектора султана, который до неузнаваемости изменил облик города. Над каждым куполом и минаретом сиял золоченый полумесяц.

– Полумесяц похож на луну в первой четверти, – объяснил Тургут, – но на самом деле это два когтя Османов, соединенные вместе.

Они обошли мыс Сарайбурну. Тургут приказал дать приветственный залп из всех орудий, когда они миновали простую гробницу из серого гранита, в которой был похоронен Хайреддин, корсар, взявший в плен Леонардуса и передавший эстафету Тургуту. Все военные суда, выходившие из Стамбула по приказу султана, обязательно останавливались у гробницы на молитву. Миновав мраморную набережную султана, они вошли в Золотой Рог, широкий и глубокий пролив, служивший естественной гаванью для флота султана. Здесь располагались верфи, соперничавшие с великим венецианским арсеналом. Из расположенного чуть выше города раздался залп орудий и фанфары, приветствовавшие возвращение Меча Ислама. Оглушительные звуки напоминали раскаты грома, как будто сами небеса радовались возвращению корсара. Ликующие люди стояли на верху зубчатых стен и размахивали знаменами.

– Тут всех гостей так встречают? – удивился Нико.

– Меня – никогда, а вот командующего флотом самого султана – всегда.

– А он тоже нас встречает?

– Три месяца назад султан назначил командующим флотом меня, – рассмеялся Тургут. – Я узнал об этом всего за неделю до того, как нашел тебя в море, и сразу же изменил курс, чтобы зайти в Стамбул. Если бы не это, я бы вообще не нашел тебя. Здесь явно видна воля Аллаха. Смотри, – показал он на стены, – сейчас они выпустят голубей. Это великая честь!

Из дворца в воздух белоснежным облаком взмыла тысяча голубей. Их тени мелькали над галерой, заслоняя собой солнце. Птицы порхали и кружились на ветру, а потом все как одна взмыли вверх – так султан сообщал Аллаху о прибытии командующего.

Корабль Тургута подошел к берегу у железных морских ворот Топкапы, где его уже встречала целая делегация: камергер и главный привратник, за ними стоял ага янычар во главе почетного караула из сорока великолепных воинов, застывших как статуи в синей форме и белых беретах с перьями, на ковре, усыпанном жемчугом.

Весла подняли, и галера вошла в гавань.

На двадцать второй день месяца зуль-хиджа в 959 году от хиджры пророка Николо Борг, когда-то бывший сыном строителя из городка Биргу на острове Мальта, а ныне получивший имя Аша, Защитник Огня, вместе с корсаром Тургут-реисом, только что назначенным адмиралом флота султана, прибыл на берега Стамбула.

Книга вторая. Кристиан

ИЗ «ИСТОРИЙ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ»,

записанных Дарием по прозвищу Хранитель, придворным историком Князя Аллаха, султана Ахмеда

Изгнанные из Иерусалима Саладином, католические монашеские ордены – госпитальеры, или рыцари ордена Святого Иоанна, и их соперники-тамплиеры, или рыцари Храма, – перебрались в Акко, последний оплот христианских воинов в Святой земле. В 1291 году Акко пал под натиском мусульман, и оба ордена были изгнаны из Леванта в море и обрели временное пристанище на Кипре. Там тамплиеры подверглись преследованиям папы Климента и короля Франции Филиппа IV, поскольку их подозревали в ереси и аморальности, а орден Святого Иоанна, напротив, в ближайшие двадцать лет становился все более влиятельным и многочисленным. Вскоре после того, как великого магистра тамплиеров сожгли на костре, остатки его ордена и богатств были переданы госпитальерам, которые к тому времени уже захватили Родос, чудесный, красивейший остров в архипелаге Додеканес, и основали там новый монастырь.

Получив постоянный дом на острове, рыцари ордена Святого Иоанна стали морским орденом корсаров на службе у Христа и защитниками христианских торговых кораблей на море. Они кормились захватом мусульманских кораблей, нападая на них из хорошо защищенных бухт Родоса. Братьев в ордене было не так и много, но все они были закаленные в боях, легендарные воины, для которых грабеж был столь же обязательным занятием, как и молитвы. Традиции ордена были непоколебимы, ряды принявших постриг монахов пополняли дворяне из знатнейших домов Европы, и люди эти служили великому магистру, давая обеты бедности, целомудрия и послушания.

Османская империя вступала в период расцвета. Остров Родос лежал на торговых путях империи, и воинственные рыцари постоянно нарушали торговлю между Стамбулом, Левантом и Египтом. Мусульман, отправившихся в паломничество в Мекку, брали в плен и делали рабами. Много лет рыцари не давали покоя султану. Они не были достаточно сильны, чтобы представлять серьезную военную угрозу империи, но хлопот от них было предостаточно. Первым принял решение изгнать неверных с острова Мехмед, султан, покоривший Константинополь, а теперь взявший в осаду и Родос. Остров было хорошо укреплен, и Мехмед потерпел неудачу.

Куда больше повезло сыну Мехмеда Сулейману. Первый же военный поход под его командованием закончился взятием Белграда – ворот в Центральную Европу. На следующий год, всего на третий год правления, Сулейман обратил внимание на Родос. Рыцари храбро сражались, но у них не было шанса выстоять под натиском четырехсот кораблей и пяти армейских корпусов Сулеймана. Выйдя из боя победителем, султан проявил великодушие и уважение к своим врагам. Он позволил рыцарям уйти с Родоса под своими знаменами, не утратив чести и достоинства, забрать оружие и святыни, последователей и даже скот в обмен на клятву, что они оставят в покое его подданных.

Однако своей клятвы рыцари не сдержали. Семь лет у ордена не было дома, и рыцари скитались по Сицилии и Италии. Наконец, в обмен на ежегодную плату в размере одного сокола, Карл V Габсбург, император Священной Римской империи и король Испании, даровал им острова Мальтийского архипелага, поскольку решил, что будет мудро иметь такую военную силу на защите южных земель от Сулеймана и его союзников, корсаров Варварийского берега.

После изгнания рыцарей с Родоса османы стали основной силой в восточной части Средиземноморья. Армии Сулеймана и его артиллерии завидовал весь мир, его флот становился все больше, наращивая мощь. Христианские королевства Европы грызлись друг с другом и никак не могли объединиться против общего врага.

В тот же год, когда Карл даровал ордену Мальту, в одной из аристократических семей Парижа родился будущий рыцарь, которому было суждено продолжить традицию, хранимую его предками на протяжении многих поколений.

Из тома V. Орден Святого Иоанна Иерусалимского

Глава 13

Париж. 1530 год

В колыбельке, завернутый в одеяльце, лежал младенец. Он пытался разглядеть свою крошечную ручку, на пальчиках играли разноцветные пятна света, струившегося через огромный витраж над алтарем. На витраже был изображен Иоанн в момент