под случайные; или долгих, почти до неприличия откровенных. Лихо заломленная треуголка на её голове довершала образ.

Уж не знаю, может, она, так сообщала мне о намерении продолжать боевые действия или же вовсе не вкладывала потаённых смыслов, но её хищная улыбка и холодные, враждебные глазами служили хорошим контрастом к тёплому, погожему деньку.

Рыжая лошадка графини пританцовывала на месте с тем же нетерпением, что кобылка Санды. Рядом источал жизнерадостность и пот господин Армистед. Упитанная фигура бургомистра никак не позволяла оседлать лёгкого быстроногого гунтера, так что восседал он на спине массивного тяжеловоза тёмно-гнедой масти. Этот мерин флегматично общипывал кустарник и не проявлял интереса к обществу прекрасной дамы с огненной гривой, чего нельзя сказать о жеребцах Кадоганов.

Я отвернулась от этой четвёрки: слов с такого расстояния не разобрать, а наблюдать за пантомимой, додумывая содержание, не хотелось.

Аромат свежескошенной травы приятно наполнял ноздри, а кусты периодически шевелились, когда там шныряли собаки. Вот, послышался звук охотничьего рожка, и через пару мгновений из зарослей шиповника выскочила обалдевшая от ужаса лисица, совершенно непривычная к дикой жизни и покушениям на свою шкурку.

Она понеслась через открытое пространство, вряд ли понимая, куда бежит.

Свора пегих псов с возбуждённым лаем бросилась следом; три верховых скакали рядом, стараясь не затоптать гончих. К выжлятникам прибавились благородные господа, наперегонки догоняя лисицу. Веселье началось, блин.

— Осска, ты чего стоишь? — радостно воскликнула Санда. — Поехали! — и подстегнула лошадку шенкелями, будто бывалая наездница.

Мне ничего не оставалось, как последовать примеру.

Гунтеры с красивыми, лоснящимися на солнце мускулами преследовали собак и лису, перемахивая через канавы и искусственные препятствия: изгороди, расставленные по лугу специально для удовольствия наездников. Лисица ринулась вниз по склону, так что всадникам пришлось натягивать поводья, осаживая ретивых скакунов, чтобы те не переломали себе ноги. Впереди показался буерак, густо заросший бузиной — излюбленное пристанище гадюк. Если рыжей красавице удастся добраться до него, то следом ринутся одни гончие.

А псы лаяли и неслись по пятам удирающей добычи, хлопая висячими ушами.

Мы с Сандой подоспели только к самой развязке кровавого действа. Собаки нагнали лисицу и растерзали. Подруга прикрыла изумлённо открывшийся ротик рукой в перчатке. Я поморщилась, глядя на окровавленные морды и виляющие хвосты.

— Какая быстрая развязка, — прыснула графиня Иденская, объезжая пирующую свору по кругу. — Господин Кадоган, вашим заводчикам следует лучше тренировать лисиц перед выпуском. Так мы не успеем насладиться азартом погони.

— Обязательно передам им ваши пожелания, дорогая, — в голосе герцога жгучего перца оказалось не меньше, чем просыпалось из ротика брюнетки. Однако не думаю, что Кадоган-старший сильно возражал против персоны Горданы подле своего сына — иначе её бы просто не было в его резиденции накануне свадьбы. Скорее просто не хотел, чтобы эта история выплыла на свет раньше выборов.

Послышался новый призыв рожка, и все весело-радостно устремились к опушке за новой жертвой.

— Милочка, да на вас лица нет, — леди Эйнсворт поравнялась с Сандой и чуть натянула поводья, останавливая ретивого жеребца. — Вы в порядке?

Её идеальная выправка могла посоперничать только с причёской, настолько тщательно уложенной, что ни единый каштановый волосок не выбился из-под посаженной на булавки шляпки. Она выглядела лет на тридцать, с высокими скулами и жёсткими, но полноватыми губами. Ещё я знала, что несколько лет назад она овдовела, но отказалась принимать новые предложения о браке, так что носила чёрные траурные туалеты, совсем как я. Однако же при дворе ходят слухи, что причина вовсе не в горе по отправившемуся в колумбарий муженьку, а в нежелании снова давать власть над собой ни одному мужчине.

— Я не думала, что будет так ужасно... — подавленным голосом произнесла Санда.

— Тебе надо передохнуть, — подбодрила подругу я, а Краля переступила с копыта на копыто. Её определенно раздражала заминка: не дело стоять здесь, когда всё стадо умчалось развлекаться, да ещё мошкара возле кустов донимает, вынуждая обмахиваться хвостом и подёргивать шкурой на шее. — Поехали в лагерь, там наверняка уже всё готово.

— Я бы посоветовала хороший глоточек бренди, — усмехнулась леди Эйнсворт. — Пожалуй, составлю вам компанию, девочки, — добавила она. — Нехорошо ведь отпускать невесту и подругу невесты одних, верно?

— Да, леди Эйнсворт, — неуверенно улыбнулась бледная Санда.

— Ну, вот и отлично. Можете называть меня Циарой, кстати.

Вскоре мы добрались до расставленных палаток. Суфражистка потянула носом и с аппетитом причмокнула. Над кострами прокручивались на вертелах поросята, мальчишки-поварята поливали их стекающим жиром. Столы для оголодавших с охоты вельмож уже начали накрывать: появились приборы, салаты, тарелки с фруктами.

Мы спешились, а подоспевшие слуги привязали лошадей к коновязи.

Пока сидели втроём в палатке и употребляли прохладительные напитки, лишь самую малость ударяющие в голову, леди Эйнсворт спросила:

— Ну, как тебе женишок, девочка?

Её фамильярный стиль общения несколько смущал. Его не ожидаешь от дамы благородных кровей. Я невольно опустила накрашенные ресницы и ответила:

— Сказочный принц, мечта всей жизни.

— Кхэ, я слышу сарказм, — хохотнула женщина. — Ну, да, понимаю тебя. Дело ведь в Гордане, так? У Кадоганова сыночка шуры-муры с нашей очаровательной ведьмочкой.

— Что?! — в унисон воскликнули мы с Сандой и чуть не расплескали напитки.

— Шуры-муры? — удивилась Санда.

— Ведьмочкой? — ужаснулась я.

— Да, а ты не знала? — усмехнулась леди Эйнсворт. — У графини Иденской довольно неплохие способности