— И что в них особенного?

Я направил на перчатки свет настольной лампы.

— Замечаете что-нибудь?

— Нет.

Я вытащил свой носовой платок, обмотал его вокругуказательного пальца и провел им по перчаткам.

На платке осталось пятно грязи. Показал его Надин Крой.

Она нахмурилась.

— Это графитная смазка, — пояснил я. — Встречается не такчасто, как обычная грязь. Это ее перчатки?

— Не знаю, наверное, ее.

— Можете объяснить, как попала графитная смазка на перчаткимисс Старр?

— Нет.

— Она свежая, видите? В последние несколько дней секретарьмиссис Деварест возилась с какой-то машиной.

— Да? — отозвалась миссис Крой: ироническая интонациявопроса подтвердила, что Надин не отнеслась к моему открытию как к чему-тосерьезному.

— У мисс Старр была машина?

— Нет. Она брала такси, когда уезжала в город на выходные. Аесли мисс Старр отправлялась по поручениям тети Колетты, ее отвозил шофер.

— В шкафу есть шорты и теннисные туфли, — сообщил я. — Иноски, пахнущие резиной.

Надин усмехнулась:

— Мисс Старр увлекалась спортом. Она любит теннис ипользуется каждым удобным случаем, чтобы поиграть… Шофера просто заставляютиграть с ней…

— У нее, оказывается, находится время для тенниса?

— По утрам.

— Когда же она начинает работу?

— Мы завтракаем в восемь часов. И сразу же после завтракаона приносит почту. Тетя Колетта вскрывает конверты, попивая кофе, диктуетответы.

— Понятно, почему будильник поставлен на шесть пятнадцать.Значит, теннис — это до завтрака.

Миссис Крой внезапно как бы пробудилась к жизни.

В ее глазах вспыхнул интерес.

— А вы неплохо соображаете, мистер Лэм.

Я промолчал. Что это, опять ирония?

В это время я рылся в аптечке, передвигая бутылочки смикстурами, различные баночки и тюбики.

— Это ее зубная щетка?

Надин снова рассмеялась:

— Как я могу опознать зубную щетку? Это просто зубная щетка.Какая разница — принадлежит она мисс Старр или нет?

— Если мисс Старр оставила свою зубную щетку, значит, онаочень торопилась.

— Это бесспорно, она очень спешила, могу подтвердить.

Засунув руки в карманы и прислонившись к бюро, я разглядывалкрашеный пол.

— Ну как? — поинтересовалась Надин. — Обнаружилосьчто-нибудь? Ах, я верю, мистер Лэм, что вы опытный детектив, но и вы должныпризнать, что полицейские тоже не лишены известных профессиональных навыков.

Комнату мисс Старр тщательно обыскали. Все улики, которые здесьбыли, уже взяты на заметку.

— Что вы скажете об уликах, которых здесь не было? — спросиля.

— Загадочный вопрос!

Я пропустил ее реплику мимо ушей. Любопытство заставилоНадин спросить:

— Надеюсь, я вас не обидела? Что вы хотели сказать?

— Когда?

— Минуту назад, когда говорили об уликах, которых «здесь небыло».

— Я имел в виду предмет, которого здесь нет, но который могбы стать уликой.

— И что же это такое?

— Теннисная ракетка.

— Не по-ни-ма-ю…

Я развел руками.

— Очевидно, мисс Старр ушла, не заходя к себе в комнату. Поутрам она играет в теннис. И вчера, очевидно, тоже играла. Для тенниса нужнаракетка. Вместе с теннисными мячами ракетка хранится в чехле на «молнии»,правильно? Так вот, здесь нет ракетки.

— Вы уверены? — Миссис Крой растерялась. — Но у нее естьтеннисная ракетка. Я знаю.

— Так где же она?

— Не представляю себе… Все это, конечно, странно.

Мы замолчали. Я слышал тиканье будильника, его металлическоеклик-клак, завывание ветра, шуршание пальмовых листьев за окном. Где-то науровне подсознания я ощущал некий ритм колебаний, которые требовали внимания,хотя я был так поглощен отыскиванием улик, что почти не замечал их. Вскоре,однако, мне пришлось насторожиться. Я уловил упорный гудяще-скрежещущий звук,вроде как у большого холодильника. Но в отличие от шума, издаваемогохолодильником, ритмичное гудение не прерывалось…

— Кухня отсюда близко? — спросил я у Надин.

— Довольно близко.

— Не оставил ли кто-нибудь открытой дверцу холодильника?

— Не знаю. А почему вы спрашиваете?

— Слышите? Это звук работающего мотора. Он не прекращается.

Надин прислушалась, закусила губу.

— Пойдемте проверим.

Мы прошли коридор, миновали кладовку, заглянули на кухню,которая сверкала белой эмалью и была набита электрическим оборудованием. Рядомс раковиной стоял огромный холодильник. Дверь была закрыта. Мотор молчал. Вкухне ничего не было слышно.

— Вернемся и послушаем снова, — предложил я.

Мы повернули назад, и когда очутились в коридоре, которыйпроходил мимо комнат, где ночевали слуги, опять послышалось гудение.

— Где у вас гараж?

Надин показала в конец коридора.

— Здесь можно пройти?

— Да, в конце коридора есть дверь.

Мы почти бежали. Надин повсюду включала свет. Она отвориладверь в мастерскую, где стояли контейнеры с запчастями, покрышки, ящики синструментами. Звук работающего мотора был слышен отсюда так же хорошо, как ииз спальни мисс Старр. Надин толкнула другую дверь, она вела в гараж.Раскаленный воздух копотью ударил нам в лицо. Я отскочил, сделал глубокий вдохи устремился вперед. Извне опускающиеся двери гаража были снабженыпротивовесом, который удерживал их на месте, запирая помещение. Я поднял однудверь перед самой машиной с уже заведенным мотором. Это был легкий двухместныйавтомобиль с помятым крылом, замызганным кузовом (машину, видно, частооставляли под открытым небом) и вовсю работающим мотором.

Порыв ветра сдул копоть с машины. Отступив назад, яспоткнулся — о тело доктора Девареста.

Я схватил его под мышки и потащил было на воздух (Надин Кройпомогала мне), но взглянув на доктора, я сразу понял, что бесполезно что-либопредпринимать. Я видел и прежде этот мертвенно-красный цвет на лицах людей,погибших от асфиксии[1]. Доктор Деварест отравился выхлопными газами изадохнулся в закрытом помещении своего гаража.