– Брось. Обошлось же.

– Обошлось? – Костя подпустил в голос блатнойистерики. – А ты знаешь, что их чухонский полковник мне лепил? И питерскуюбратву припомнил, и погоняло настоящее назвал, и много чего еще… Не люблю ятакие совпадения…

– Пакет при тебе? – так же спокойно спросил Скляр.

– Нет, пропил! – огрызнулся Костя, сунул руку вкарман и на ощупь высвободил орден из мятой бумаги. Так и подал, безпакетика. – Держи свою цацку…

Тебе кто разрешал разворачивать? – тихо, недоброспросил Скляр тоном, совершенно не годившимся в разговоре с бравым питерскимбратком.

– А я и не разворачивал. Нужны мне твои побрякушки… Этотот старый ежик, ювелир, совал мне под нос и хвастался, как он все чистосделал. А я глазами хлопал, я ж понятия не имею, чтоґ он там должен был делать…Что, вот кстати?

– Не твое дело. – Скляр проворно сунул орден вовнутренний карман куртки. – Забыли. Понятно?

– У меня к тебе ма-ахонькая просьбочка, – сказалКостя вовсе уж недружелюбно. – Ты ко мне больше с просьбами не лезь. Усек,усатый? Тебе делаешь одолжение, как человеку, а ты потом цедишь через губу,словно лишнюю шестерку нашел. Да у меня в Питере такие, как ты, за моимиблядями «тампаксы» выметают…

Он добросовестно выполнял инструкции Каюма: поссориться соСкляром по любому удобному поводу, зацепиться за все, что только возможно,вынести конфликт на люди (имелся в виду, конечно, здешний сплоченныйколлектив). Увы, повода никак не подворачивалось – зато теперь какой роскошныйпоявился…

– Что-о?

Ты глазами-то не сверкай, не сверкай, – сказал Костя,всем своим тоном выражая презрение к собеседнику. Благо по легенде он, ясноедело, представления не имел, кто такой Скляр и сколько на нем жмуриков. –У меня в Питере, говорю, такие, как ты, сосали да причмокивали…

Краем глаза он зорко следил за верхними конечностями Скляраи легко перехватил правую, едва она рванулась к физиономии. Чуть вывернув кистьприемчиком, которого Скляр определенно не знал, с тем же хамским напоромпрошипел:

– Костями не махай, чмо, а то поломаю, как сухуюмакаронину. Сидишь тут, чухонкам попки гладишь, пока путевые ребята для тебярискуют…

Он видел, что Скляра проняло всерьез. Как многие, прошедшиеи Крым, и Рым, Скляр никак не мог похвастать крепкими нервами и заводился сполоборота. Костя с удовольствием наблюдал, как «пан сотник» на глазах бледнеетот ярости.

– Это ты-то рискуешь? – сквозь зубы, все жепытаясь держать себя в руках, шепотом сказал Скляр. – Чем рискуешь,бандюга? Триппер поймать? Попался б ты мне в Абхазии, собственные яйца сжевалбы без соли и перца…

– Ну, я б тебя в Питере тоже не чаем с какавой поил бы…Ты мне зубы не заговаривай своей Абхазией, скажи лучше, как вышло, что аккуратпосле твоего порученьица меня заграбастала здешняя Чека, и откуда они обо мнестолько знали? У нас тут все схвачено. Пока работали сами, не было ни хлопот,ни печалей, а как только с тобой связались…

Он давно уже взял на полтона ниже, чтобы не перегнуть палкуи не доводить до драки в общественном месте, – к ним и так уже опасливоприглядывались чистенькие, чинные прохожие, а на углу к тому же маячил полицай.

– Тебя же отпустили?

– Ну, отпустили. А откуда они обо мне столько знают?

– Уймись, дурак, – сказал Скляр, чьи мысли,похоже, двигались в том же направлении. Он тоже покосился на прохожих иполицая. – Мне, наоборот, нужно было, чтобы ты принес эту штуку, – онлегонько похлопал себя по карману, – без всяких инцидентов…

– Темнишь ты что-то, хохляндия, – сказал Костя стаким видом, словно уже остыл и помаленьку отрабатывал назад. – Тоже мне,важное дело – орденок. В Питере и не такими на каждом углу торгуют…

– А за «хохляндию»…

– А за «бандюгу»? Ты что, дядя, прокурор? Ты ко мнестатью прикладывал? Или доказательства имеешь?

– Ладно, замяли, – отмахнулся Скляр.

– Замяли-то замяли, но с Джинном я своими соображенияминынче и поделюсь.

– Это какими, интересно?

– Да всякими, – сказал Костя многозначительно.

– Полная твоя воля, не смею препятствовать.

«Порядок, – подумал Костя. – Как писали встаринных романах, граф и маркиз расстались врагами, пылая благородным гневом…»

Скляр хотел еще что-то сказать, но в кармане у него залилсяпронзительными трелями мобильник, и он, досадливо отмахнувшись, отвернулся,отошел подальше, на ходу прикладывая телефон к уху.

Костя проводил его острым, быстрым взглядом. «Пан» Склярвряд ли подозревал, что не так уж и далеко, по ту сторону границы, работалахитрая аппаратура, державшая под круглосуточным надзором в числе других и этотсамый мобильничек. Электромагнитные поля не признают границ и суверенитетов, неделая исключения и для этой малость шизанувшейся на своем суверенитете инациональном самосознании кукольной республики. Километрах в пятидесяти отсюдауже писали разговор, а может, и вычислили к этому времени Склярова собеседника,звони он хоть из Антарктиды. За здешнюю компанию взялись всерьез, а это сулилокомпании массу сюрпризов…

Насвистывая, он вернулся к машинам, мимоходом подмигнулочаровательной белокурой активистке, запрыгнул в «ровер». Каюм рванул с места вхорошем стиле боевика – с визгом покрышек. Полицай в белых ремнях бдительнопогрозил ему пальчиком.

– Везет операм, – сказал Костя. – Машинку емуподобрали нехилую, золотишком увешали. А мы, грешные, как пешком улицыполировали, так и полируем…

– Положение обязывает, – щурясь, сказалКаюм. – Я мало того, что авторитет, еще и лицо, так сказать, идейноприближенное. Молодой, растущий кадр, ваххабит казанский. А вы двое – бандюки,через границу оружие прете, пехота…

– Вот я и говорю…

На очень короткое время, в несущейся машине, эти трое моглибыть самими собой – оперативником ФСБ, коего долго и старательно вводили вокружение Джинна, и его охраной, его прикрытием из широко известного в узкихкругах отряда «Вымпел». Надо отметить, что бывают ситуации и потруднее: когдаспецназовцы не знают, кого именно они прикрывают, – под наблюдение взятынесколько объектов, и точка, можно гадать до скончания века, кого именно нужноберечь, а с кем, поступи вдруг приказ, сделать все наоборот. Иногда вплоть доконкретного распоряжения начальства так и не угадаешь, кто есть кто. Здесь,слава богу, без всяких недомолвок – трое в одном флаконе, что твои мушкетеры…

– Как там было?

– Интересные дела, – сказал Костя. – Этотполковничек – если он и вправду полковничек, а не, скажем, унтер…

– Вправду.

Ну? Так вот, он мне старательно выложил мою же собственнуюлегенду. Краткая биография братка Утюга. К сотрудничеству склонял, кпротивоестественным сношениям типа стукачества. Они, мол, хозяевагостеприимные, борьбе чеченского народа за полную незалежность вполнесочувствуют, но для порядка желали бы знать, чем борцы дышат и что у них зазакрытыми дверями происходит…