как снять проклятие?

Дракон вздохнул, устало и как-то обреченно.

— Его нельзя снять. В этом его смысл.

— Хотя бы расскажи мне суть, может я смогу придумать как…

— Ты тренировался? — дракон резко обернулся, не дав договорить. И нарочито принюхался. — Я приготовлю ванну.

Дэйн мгновенно покраснел. Дракон сразу почувствовал, что от того несет, но тактично молчал, а сейчас просто бросил в него это знание, изворачиваясь от вопросов, как самый настоящий ящер.

Уже когда дракон вышел из столовой в коридор, Дэйн опомнился и крикнул:

— Ты даже не хочешь дать мне возможность попытаться не умереть?!

Ответом ему были тихие шаги.

Внутри Дэйна заклокотала ярость. Он ждал схватки с чудовищем, которая прославит его, а получил интриги уровня его сестры, когда той было четырнадцать.

Дэйн так и сказал дракону за ужином.

— Для существа, которое прожило так долго, ты ведешь себя на редкость глупо. Разве седина не прибавляет мудрости?

Дракон не обиделся, напротив, его глаза зажглись ехидным огоньком.

— Неужели? И сколько, по-твоему, мне лет? — он элегантно поднял в руке серебряный, дорого украшенный кубок и сделал глоток. Но дорогим был не только кубок. Вся сервировка стола выглядела так, словно здесь ужинал сам король. Дэйн, конечно, не был на ужинах короля, но представлял себе его именно так. Несколько видов блюд, множество приборов и хорошее, дорогое вино.

Дэйн уже почувствовал в вопросе подвох, но выдал то, что знал.

— Не меньше трехсот, если считать с момента, когда ты появился.

Дракон улыбнулся. А Дэйн поежился. Ему пришлось одеться в то, что оставил ему дракон, потому что его собственные вещи нуждались в чистке. Чужие рубашка и штаны были неуютными, несмотря на приятную к телу ткань.

— Всегда забавно послушать, что про тебя говорят за туманом, — дракон аккуратно отрезал кусочек мяса ножом, и отправил его в рот. Дэйн не видел прежде, как едят аристократы, но готов был поклясться, что именно так. — Но это неправда, мне… — дракон задумался на секунду. — Примерно двадцать шесть.

Дракон раздражал все больше, а теперь достигнул пика, видимо решив поиздеваться.

— Это невозможно.

— Просто дело в том, что я не живу в привычном понимании. Когда проклятье завершает свой цикл, я засыпаю, и просыпаюсь только через три года. У меня есть месяц, поэтому если сложить все время — получается столько.

— То есть, ты живешь один месяц из трех лет, а в остальное время — спишь?

— Верно, из трехсот лет, я бодрствовал чуть больше восьми. А попал сюда в восемнадцать.

Дракон продолжал есть, а в голове Дэйна копилось все больше вопросов. Странное проклятие. Если нужна была просто жертва, к чему эти расшаркивания? Можно ведь просто принести кого-то на остров и убить, не мешкая. Зачем-то нужны эти ритуалы, сам Дэйн, и этот ящер, снова разодевшийся, на этот раз в темно-фиолетовую накидку.

— И почему так происходит, ты мне, конечно, не расскажешь?

Дракон оборонительно улыбнулся. Дэйн был уверен в таком ответе. Удивительно, он знал этого дракона меньше суток, а понимал, будто давнего знакомого. И потому пошел другим путем.

— Хорошо устроился, — подначивал Дэйн. — Живешь вечную жизнь, судя по всему, не стареешь. Жители островов собирают тебе дары, всего-то нужно убить одного человека раз в три года. Спишь много, конечно, но кто не любит хорошо выспаться? Думаю, многие согласились бы поменяться с тобой местами.

— Это совсем не так! — на мгновенье дракон растерял свою деланую беззаботность. — Я вовсе не хочу всего этого.

— Тогда почему ты не отдашь проклятию свою жизнь?

Дэйн надеялся сбить этим вопросом с толку, выяснить хотя бы намек, как проклятие снять, но дракон ответил как-то слишком быстро и обреченно.

— Я пытался. Множество раз. Как видишь, ничего не вышло. Да ты и сам уже успел убедиться.

— Просто нужно пытаться как-то иначе, — злее, чем ему хотелось, бросил Дэйн, имея в виду, что тому не помешало бы самому все рассказать, но дракон понял по-своему и только улыбнулся.

— Пытайся, — просто произнес дракон, фактически давая разрешение на собственное убийство. — Буду рад, если ты преуспеешь.

От того, как искренне прозвучали эти слова, Дэйна бросило в холод.

— Как тебя зовут? — вдруг спросил Дэйн, и неожиданно именно эти слова выбили собеседника из равновесия. На секунду «маска» дракона треснула, на лице проступило искреннее удивление. — Если ты был человеком, у тебя должно быть имя.

— Имена, — осторожно заговорил хозяин дома, нервно теребя вилку, — тоже что-то вроде магии. Лучше не знать.

Дэйну даже начало казаться, что он видит этого заносчивого ящера насквозь.

— Дело не в магии. Ты боишься, что убивать меня будет сложнее, если узнаешь, как зовут? Потому мое не спрашиваешь и свое не называешь, — Дэйн видел, что собеседник вновь замер и побелел, но щадить его не собирался. В конце концов, не он тут играет в великие магические тайны, вместо того чтобы заниматься делом. — Меня зовут Дэйн. — припечатал тот.

— Ты жесток, Дэйн, — снова эта улыбка. Изломанная, раненая, измученная.

— А ты — дурак, раз отказываешься помогать, да еще и строишь тут невесть кого, — парень поднялся, вытирая рот салфеткой. — Я не дам себя убить и сниму проклятье, не важно, будешь ты помогать или нет. Ящер.

У самого выхода Дэйн все же обернулся. Дракон замер над недоеденной едой, и даже со спины было видно его напряжение, которое казалось, физически ломает его.

Этот вид наскреб в душе Дэйна немного сочувствия.

— Спасибо за ужин.

Дождавшись глубокой ночи, Дэйн выбрался из комнаты, чтобы наведаться в северное крыло.

Звуки и шорохи гуляли в огромном замке и пользовались пространством как полноправные хозяева. Дэйн освещал себе путь небольшой свечой, а тьма вокруг манила к себе, казалось, ей было одиноко, и она только и ждала, чтобы затащить к себе во мрак кого-то заплутавшего.

Бесшумно открыть дверь в северную часть не вышло, и, опасаясь быть обнаруженным, Дэйн решил попробовать пробраться через окна. Для этого пришлось выйти из замка, и сделать большой крюк, как можно дальше оттуда, где располагалась жилая зона.

Сад, что раскинулся вокруг замка, был диким, и только отдалено напоминал прежнего себя. Цветы боролись с сорняковой травой, а плодоносные деревья соседствовали с молодыми, дикими и лесными.

Но даже так, вокруг витал приятный запах яблок, еще недозрелых в это время, но уже крупных. Дэйн глубоко вздохнул. Свежесть летней ночи успокаивала. Из-за тумана не было видно звезд и луны, лишь мутное светлое пятно, и небо выглядело непривычно светлым, словно вот-вот должен был пойти снег.

Дальняя сторона северного крыла, была в ужасном состоянии.