– Не уверен. – Затем он смотрит на меня с блеском в глазах. – Пойдем.

Мы ускоряемся, и, когда подбегаем ближе, я вижу высокого мужчину за большими деревянными ящиками, на голове у него плотно сидят массивные наушники с шумоподавлением.

– Он не услышит крики, – отмечает Сэм.

Черт! Теперь мы зовем, пытаясь привлечь внимание детей, перекрикивая взрывную музыку, достигающую крещендо в качестве вступления к фейерверку.

Я ускоряюсь – может быть, мне удастся добраться туда раньше матерей – и вижу Сэма рядом. Я выкладываюсь на полную, трава шуршит под кроссовками, и Сэм не отстает. Мое тело движется быстрее, чем когда-либо. Я замечаю дыру в ограждении, через которую пролезли дети.

– Мы не сможем туда пролезть! – кричу я.

– Нам придется прыгать! – отвечает Сэм и улыбается мне.

Прыгать? Я собираюсь сказать, что забор более пяти футов[8] высотой, когда он ускоряется, поднимает ноги и отрывается от земли, перепрыгивая через него.

Что?!

Но по мере того, как ограждение приближается, мое тело не замедляется. Я подтягиваю ноги и перелетаю через забор, со стуком приземляясь с другой стороны прямо рядом с Сэмом. Сердце бешено колотится в груди. Я не знаю, как это сделала, но это определенно был выброс адреналина.

Дети почти добрались до фейерверка, и я вижу работника, который готов щелкнуть по ряду рычагов и запустить первую серию пиротехники. Ребята как раз подходят к коробкам, их руки тянутся к верхушке деревянных подставок, на которых хранится взрывчатка.

Сандра и Элейн добираются до ограждения, толпа людей следует за ними. Крики становятся все отчаяннее, в то время как Сэм в мгновение ока хватает девочку и передает ее мне, а мальчика берет под мышки.

Мы бежим обратно и снова перепрыгиваем через ограждение, но в этот раз с детьми на руках, как раз в тот момент, когда позади начинается фейерверк, освещающий людей по другую сторону. Мы приземляемся на ноги, и, когда ставим детей на землю, вокруг нас раздаются одобрительные возгласы.

Сандра добегает до нас первой и заключает девочку в объятия. Она поднимает на меня широко распахнутые глаза:

– Спасибо, Мика. Но… я не понимаю, как ты это сделала.

На самом деле я тоже. Словно в центре моего тела находился источник электричества, который никогда раньше не включался, и, когда энергия разлилась по венам, я почувствовала, что могу сделать все. Я улыбаюсь Сандре, когда замечаю, что она отстраняет дочь, совсем чуть-чуть. В ее глазах мелькнул страх или мне показалось?

Сэм передает мальчика Элейн, которая откровенно рыдает и снова и снова повторяет: «Благослови тебя Бог», прижимая малыша к груди.

Я оборачиваюсь и вижу, что все смотрят на нас, а не на фейерверк, и до меня доносятся перешептывания. Мне становится тяжело дышать от этого внимания. Я хватаю Сэма за руку и тяну его за собой, пока мы не вырываемся из толпы. Как только убеждаюсь, что никто нас не слышит, я шепчу:

– Что это было?

– Мы спасли двух детей, ты пропустила эту часть? – Он смеется.

– Нет. – Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. – Просто я никогда не бегала так быстро и не прыгала так высоко. Это было действительно странно и немного пугающе, но в то же время это было… потрясающе! Как будто я могла сделать что угодно.

Он одаривает меня той самой улыбкой.

– Чувствую, это самое малое из того, что мы можем сделать вместе, Мигуэла.

3

И когда придет, не долго ему быть.

Откровение 17:10 ап. Иоанна Богослова

Я стою рядом с Сэмом, и это чувство, что бы оно ни значило, когда мы бежали и перепрыгивали через забор, все еще остается в моем теле, и я хочу, чтобы так продолжалось вечно. Фейерверки взрываются над нами, словно отражая энергию, бегущую по моим венам. Я знаю, что мне следовало бы начать волноваться, ведь произошедшее было за гранью странного, но я просто чертовски… счастлива. Меня даже не волнует, что теперь уже большая толпа смотрит на нас с другого конца поля, перешептываясь и прикрывая рты руками.

Сэм смотрит на них в ответ, и я слышу, как он ругается в промежутках между залпом красных хризантем в небе.

– Что случилось?

– Я обещал отцу, что не буду привлекать лишнего внимания. В итоге я в городе всего двадцать четыре часа и, кажется, уже все испортил. – Он потирает шею.

– Ты популярный?

Он смеется:

– Нет.

Некоторое время мы молча стоим и наблюдаем за фейерверком, и я сосредотачиваюсь на тепле его руки, прижатой к моей, на его пряном чистом аромате. Он хоть немного вспотел после всех наших упражнений? Электрическое ощущение в теле медленно угасает, но быть с Сэмом – это само по себе наслаждение.

Я замечаю своих друзей, стоящих в стороне под гирляндами. Их лица запрокинуты вверх, а фейерверк освещает их зеленым и голубым.

– Эй, хочешь познакомиться с моими друзьями? – спрашиваю я Сэма.

Он смотрит, куда я указываю, и начинает теребить ворот своего свитера, как будто нервничает.

– Конечно.

Мы идем к ребятам, и я осознаю, что все еще держу его за руку. Я подумываю отпустить ее, зная, какое обсуждение это вызовет, но потом становится слишком поздно, и я понимаю, что меня это совсем не волнует. Зи смотрит на нас с улыбкой, которая угрожает разорвать ее лицо; Барри пялится так, как будто мы научный эксперимент, над которым он ломает голову (если он вообще способен уделять внимание науке), а Рейдж… просто свирепо смотрит на нас. Я слегка откашливаюсь:

– Сэм, это Барри, Зи и Рейдж.

Сэм слегка машет им рукой:

– Приятно познакомиться.

Барри делает шаг вперед и смотрит ему в глаза:

– Как дела, чувак?

Зи подскакивает и обнимает Сэма.

– Мы слышали, что вы сделали, это просто потрясающе! Вы словно супергерои!

Даже в тусклом свете я замечаю румянец на лице Сэма. Он выглядит немного смущенным, но затем обнимает ее в ответ с растущей улыбкой.

Рейдж – единственный, кто ничего не сказал. Он просто стоит, покусывая губу, как будто Сэм – рыба, которую он собирается выбросить.

Что ж, это немного странно. Я хлопаю в ладоши.

– Может, вернемся на ярмарку?

Группа разделяется, и мы с Сэмом идем впереди. Я так остро ощущаю гнетущее молчание, что подпрыгиваю, когда Барри появляется с другой стороны от Сэма.

– Я застал только конец, но было довольно круто, когда вы, ребята, спасли тех детей. Я всегда знал, что Мика крутая, но ты невероятно