сопровождается такой яркой вспышкой, что даже закрытые глаза не спасут. И если даже сразу не получить смертельные световые ожоги и даже если не снесет огромной ударной волной, то вскоре добьют радиоактивные осадки и лучевая болезнь. Что и говорить, куда лучше погибнуть в бою лицом к лицу с противником.

Если честно, я хоть и патриот, и пошёл на войну, зная, за что буду бороться, но всё же вопрос будущего аристократии заботит меня куда больше. И все эти разговоры про бомбу, про превосходство противника отходят для меня несколько на задний план. Если уж бомбу и сбросят, я бы хотел, чтобы её сбросили где-нибудь в Санкт-Петербурге. Желательно над поместьем рода Саламандровых. Чтобы всю эту погань сожгло к чертям. А там уж как-нибудь отстроимся, разберёмся. Если выжевем.

Что касаемо военных действий, я действительно считал, что наши бойцы и учёные не уступают западным. И сколько бы враги ни пыжились, мы и без магии их в бараний рог скрутим.

— Но вот один вопрос мне покоя не даёт. Вот мы ушли в отдельное подпольное подразделение. И вот хотим, чтобы все аристократы вымерли. Но если же мы всех аристократов перебьём, то кто с западниками будет воевать? — продолжал гнуть свое Петрушин.

— Мы и будем, — спокойно заявил я, продолжая вышагивать. — Ты поменьше думай. Для этого у нас руководство есть. Твоя задача — быть сильным воином. Может быть, ты однажды поведёшь всех нас в бой.

Рядовой от этих слов призадумался.

— Я? В бой? — задумчиво произнёс он.

— Ну да, будешь нашим командиром.

Видимо, такая перспектива всерьёз заинтересовала и вдохновила Петрушина. Он надолго задумался, а главное замолк.

* * *

— Петрушин, ты мне пистолет бы дал. А то у меня с собой только нож, — прикинув, попросил я спустя некоторое время

Петрушин с подозрением посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на свой пистолет.

— Огнестрельное оружие нельзя оставлять без присмотра и никому отдавать, — неожиданно твёрдо заявил он.

— Но у меня оружия нет. И если мы сейчас попадём в засаду, ты будешь из двух рук стрелять? Сразу из автомата и из пистолета? — с усмешкой спросил я.

— А ты где своё оружие оставил? — ехидно заметил рядовой. — Меня, между прочим, за такое месяц заставили толчки надраивать.

— Своё главное оружие я взял, — невозмутимо ответил я и похлопал себя по ножу. — А огнестрельное оружие, оно вспомогательное, для обычных людей. Да и не стыдно тебе? Пока ты там аккуратно паковался, я огонь тушил.

— Ладно, — немного подумав, взвесив все «за» и «против», ответил Петрушин. — Но только не забудь его вернуть. И бережно к нему относись. Я его каждый день чищу.

Он расстегнул кобуру и, достав пистолет, протянул его мне рукоятью вперёд. Я тут же его принял. Кобуры на мне не было, поэтому просто засунул его за пояс.

— Слушай, Вась, — позвал меня Петрушин. Похоже, он просто не мог идти молча — а чего мы по нормальной дороге-то не идём?

— А потому что ты осёл, — беззлобно хохотнул я.

Петрушин лишь хмыкнул.

— Чего осёл-то? Объясни мне, если я чего-то не понимаю.

— Мы идём по линии фронта. Чем более неудобный наш путь, тем меньше вероятность, что мы встретим врага. А если по дороге пойдём, то можем и на патруль нарваться. А нам двоим, пусть даже с пистолетом и автоматом это совсем ни к чему.

— Вечно ты о плохом думаешь, — легкомысленно отмахнулся Петрушин.

Эх, парень, неплохо бы уже начать мыслить серьёзно, мы не на прогулке.

— Просто у тебя ещё опыта маловато, — произнёс я. — И мозгов маловато.

— С мозгами у меня всё нормально, — заявил Петрушин. — По крайней мере, мне зайчики и лисички не мерещатся.

— Молодец, молодец, подколол, — хохотнул я. — Но я хотя бы лисичек в огне вижу. А ты только ветер пускать и умеешь.

Вообще с Петрушиным у нас хорошие отношения. Я его никогда в обиду не давал, но и подтрунивать возможности не упускал. Петрушин на меня редко обижался. Понимал, что я к нему хорошо отношусь. А сейчас, видимо, обиделся. Потому что меня тут же обдало горячим воздухом.

Но вообще, как я слышал, аристократы, обладающие способностью управлять воздухом, очень опасны. Только вот Петрушин явно не из их серии. Что-то не так у него с даром или с кристаллом, который ему попался. Самое страшное, что припоминал Медведев, обучая нас, это когда один аристократ, обладающий даром воздуха, откачал кислород прямо из лёгких у провинившегося офицера. А затем смотрел, как тот задыхается. Медведев тогда очень живо картинку описал.

Наверное, хорошо, что у Петрушина нет таких способностей. А то, так глядишь, шутка ему моя не понравится, и буду валяться, да корчиться. Но пока что Петрушин умеет работать только как фен, ну или как пылесос, это как посмотреть. Вот горячим ветром стегнуть может. А чему-то большему пока не научился. Впрочем, какие его годы. Главное, не подставиться врагу, а там уж разовьет свой дар.

Что-то я тоже чуть не расслабился. Только заметил, что мы подходим к широкой просеке.

— Так, сейчас помолчи, — скомандовал я, — Там, впереди, овраг и дорога. Я сейчас погляжу, чтобы врага не было. И быстро переходим по моей команде. Понял?

Петрушин, который хотел было задать какой-то вопрос, закрыл рот и закивал. Я остановился у толстенного дуба и принялся смотреть по сторонам. Рядовой разместился рядом.

Вроде пусто. Звуков двигателей и другого транспорта не слышно. Только листва шумит, да птицы поют. Никаких посторонних шумов.

— Так, по моей команде, — произнес я. — Три, четыре.

Стоило мне только двинуться, как дерево рядом со мной взорвалась трухой и щепками. Петрушин тут же нырнул рыбкой в ближайший овраг. Я снова спрятался за стволом, успев бросить взгляд на следы от выстрелов. Судя по отверстиям, пули пролетели в десяти сантиметрах от моей головы. Везёт мне сегодня.

— А ну стоять, русские! — раздался голос с противоположной стороны дороги.

Обругал себя последними словами. Туда я особо не вглядывался. Зато сейчас, осторожно выглядывая из-за дерева, рассмотрел мотоцикл с коляской укрытый какими-то зелёными ветками. И зачем им посреди леса засаду устраивать? Мысли в голове вертелись со скоростью очереди из автомата. Судя по мотоциклу, там может быть патруль. А может быть, и какие-нибудь дезертиры. Или просто мотопехота. Так сразу и не поймёшь.

Присмотрелся. Разглядел еще и автомобиль. Выходит, там четыре или пять человек. Может быть, ещё кто-то. И вообще, чего они там встали? Встретились с кем-то? Но для чего посреди леса-то? Ну и почему именно