Утром мы опять гуляли, потом катались на лодке, и КириллСергеевич кое-что рассказал о себе. Он окончил политехнический институт, пообразованию архитектор (дом построен по его проекту). Потом вдруг понял, чтоархитектура не его призвание, и круто изменил свою жизнь. Где работает внастоящее время сообщить не пожелал, впрочем, я и не спрашивала. Чувствовалось,что человек он далеко не бедный и наделенный властью: Светлана в егоприсутствии как-то затихала, а Игорек и вовсе выглядел меньше ростом. Когда мыкатались на лодке, Кирилл Сергеевич заявил:

— О работе не беспокойтесь. И с квартирой поможем.Продавайте жилье в Душанбе и перебирайтесь насовсем.

Я ничего не ответила, только улыбнулась про себя, пытаясьрешить: то ли мне в жизни необыкновенно повезло на хороших людей, то ли… вотэто самое «то ли» очень меня занимало. Денег у меня немного, ни друзей, ниценных знакомых, вообще никого, так что видимый интерес отсутствует. Тогда что?Выходит, мне в самом деле попались очень душевные люди?

Хотя Светлана и называла Кирилла Сергеевича своим приятелем,никакой близости между ними не было и в помине. Скорее даже наоборот, вкакой-то момент, наблюдая за ними, я решила, что Светлана его боится, а онотносится к ней откровенно пренебрежительно. Игоря же он вообще замечал, толькокогда требовалось выполнить какую-нибудь работу: вымыть шампуры после шашлыковили вынести кресла на веранду. Мне бы вряд ли пришло в голову отдыхать в домечеловека, который с трудом различает гостей на фоне мебели, впрочем, ко мне онотнесся в высшей степени гостеприимно и своего интереса не скрывал. Знать быеще, какого рода этот интерес… Перед обедом Кирилл Сергеевич спросил мой номертелефона в гостинице, аккуратно записал его в книжечку и улыбнулся.

— Ждите звонка. Надеюсь, смогу вас порадовать. — Япринялась его благодарить, а он, смеясь, сказал:

— Лучше выпейте за мое здоровье, — и пригласил наск накрытому в саду столу.

Хотя на правах хозяина приглашал он, шеф-поваром был Игорьи, честно говоря, сумел произвести впечатление. Мы выпили две бутылки красноговина, арктический холод исчез из глаз Кирилла Сергеевича, и он лихо рассказалпару смешных анекдотов, после чего слово взял Игорь и до самого вечера веселилнас различными историями, запас которых был у него неистощим. Теперьсобравшиеся за столом в самом деле походили на друзей, и тревожные мысли меняоставили.

— Я вас сейчас своей настойкой угощу, — заявилКирилл Сергеевич и вынес из дома хрустальный графин. Жидкость в нем по цветунапоминала коньяк. — Давайте-ка по рюмочке…

Настойка оказалась крепчайшей, у меня даже слезы на глазахнавернулись.

Похвалив хозяина, Игорь предложил повторить и повторил, а мысо Светой отказались: ей предстояло вести машину, а я к выпивке всегда быларавнодушна, а вот головную боль по утрам не жаловала. В конце концов Игорьвыпил в одиночку почти весь графин, и в машину его буквально загружали. Он скомфортом устроился на заднем сиденье и вроде бы уснул. На сборы ушло минутпятнадцать, и вскоре Кирилл Сергеевич уже провожал нас. Он еще раз велел мнеждать звонка и помахал рукой, а Светлана лихо рванула с места. Машину вдругначало кидать из стороны в сторону, Светлана смеялась и вообще вела себястранно. Тут я подумала, что выпила она довольно много, и забеспокоилась.Лесная дорога не предполагала, что по ней будут нестись на скорости стодвадцать, и езда больше напоминала скачки.

— Мы ведь не очень торопимся, — заметила я.

— Извини. — Светлана сбросила скорость. —Иногда так приятно прокатиться с ветерком… Хочешь сесть за руль?

— Нет, спасибо, — ответила я, хотя и подумала, чтов данной ситуации это было бы разумно.

— Чего ты, попробуй, здесь ни души… ни встречных машин,ни милиции.

Садись…

Минут пять она меня уговаривала, а машину все это времяшвыряло по дороге.

— Перестань валять дурака, — не выдержала я.

— А мне нравится так ездить. Ну, сядешь за руль илинет?

— Хорошо, — согласилась я. Мы поменялись местами.Быстро стемнело, я включила дальний свет, но тут выяснилось, что левая фаравообще не горит, а правая только в режиме ближнего света. — Что у тебя сосветом? — проворчала я.

— А… — отмахнулась Светлана. — Ерунда. Доедем.Слушай, какого черта ты еле плетешься? Это «Опель», а не паршивая «копейка»!

Она хохотнула и прижала ногой мою ногу к педали газа. Машинарванулась вперед.

— Прекрати, — разозлилась я. Машину повело вправо,я с трудом ее вывернула и зло повторила:

— Прекрати.

Светлана засмеялась и, продолжая давить на газ, потянуларуль на себя.

— Ты спятила! — рявкнула я и оттолкнула ее локтем.Все происходящее здорово напоминало неожиданный припадок безумия. Она вдругубрала ногу с педали, потом обняла меня за шею и смачно поцеловала. —Чокнулась, — отстраняясь, пробормотала я. — Не можешь ты быть такойпьяной. На даче ты была в норме…

Не успела я договорить, как слева мелькнуло что-то темное, яохнула, нажала тормоз, услышала чей-то крик, а потом и сама заорала, на долюсекунды увидев в лобовом стекле бледное лицо с обезумевшими от ужаса глазами.Машина продолжила движение, я пыталась ее остановить, но Светлана вновь нажалапедаль газа и крикнула:

— Ты что, рехнулась? Сматываемся отсюда…

— Господи, я сбила человека, — выдохнула я, боясь,что сейчас упаду в обморок.

— К черту, это просто бродяга.

На какое-то время я словно оцепенела от ужаса, а машинапродолжала нестись вперед — руль держала Светлана.

— Останови, — собравшись с силами, сказалая. — Останови машину, мы должны вернуться…

— Свихнулась? — Лицо ее побелело, как мел, и сталотаким злым, что казалось уродливым. — В машине трое подвыпивших граждан,возвращающихся с шашлыков, да нам отвесят на всю катушку!

— Этот человек, возможно, нуждается в помощи. Вернемсяи отвезем его в больницу…

— Может, ты такая честная, а мне своя шкура дороже. Мнене нужны заморочки с милицией! Это какой-то бомж. Кому еще придет в головушляться ночью в лесу?

Сматываемся отсюда и забудем об этом.

Тут мне все-таки удалось остановить машину.

— За такие вещи положена тюрьма, — срывающимся отзлости голосом сказала я.