— Точно. Ты в ней окажешься очень быстро, если дуракавалять не перестанешь. Это ты его сбила, ты! Проведут экспертизу — сколько тысегодня выпила? Ну-ка, вспомни! Вполне достаточно для того, чтобы влепить тебесрок на всю катушку, и мне достанется, машина-то моя… Если тебе наплевать насвою жизнь, то о моей хотя бы подумай, у меня выставка на носу, на кой черт мнеэти разборки с милицией?

Она уже орала во весь голос, а я вдруг почувствовала пустотув груди и странное спокойствие.

— Мы должны вернуться, — дождавшись, когда онаперестанет кричать, сказала я. — Понимаешь, должны.

— Не понимаю, — отрезала она. — Если тыхочешь взглянуть на этого бродягу — пожалуйста. Но только не на моей машине.

— Это глупо, — стараясь говорить спокойно,покачала я головой. — Тебе все равно придется беседовать с милицией…

— Иди ты к черту! — рявкнула она и отвернулась, ая вышла из машины и торопливо зашагала назад.

Было довольно темно, я ускорила шаг и теперь почти бежала.От места происшествия мы отъехали метров на пятьсот-шестьсот. Меня бил озноб:вот сейчас увижу искалеченное тело на дороге, кровь… Вот две сосны в видеанглийской V, значит, совсем рядом… Я прошла еще метров триста — дорога былаабсолютно пустынна. Несмотря на темноту, не заметить тело человека я не могла.Значит, ударом его отбросило далеко в сторону. Задыхаясь от волнения, я пошлапо обочине. Совсем рядом довольно глубокая канава, а потом заросли молодыхберезок. И ничего, что указывало бы на недавнюю трагедию. На поиски я потратилане меньше сорока минут, в изнеможении привалилась к шероховатому стволу сосны ис тоской посмотрела в небо. Звезды взирали равнодушно, а мне захотелосьплакать. Я различила тусклый свет единственной фары, а вскоре услышала шуммотора: Светлана все-таки решила вернуться.

— Ну что? — бросила она хмуро, затормозив рядом сомной.

— Никого нет.

— Слава богу… Значит, он очухался и смылся. Говорю, этокакой-то бродяга, они живучие… Садись в машину.

Я покорно села, продолжая вглядываться в темноту, а Светланастала разворачивать «Опель». На узкой дороге это было нелегким делом, намгновение свет единственной фары выхватил из темноты силуэт… машина, кажется… Ятак и не успела разглядеть, а потом усомнилась: какая, к черту, машина, что ейделать в стороне от дороги в такое время?

Благополучно развернувшись, Светлана направилась в сторонугорода. Теперь она ехала очень осторожно, стрелка спидометра застыла на отметкесемьдесят.

— Господи, ну надо же… — пробормотала она, когда мывыехали на шоссе, посмотрела на меня и виновато добавила:

— Извини, я кажется, себя вела не лучшим образом… яздорово испугалась…

— Я тоже, — вздохнула я. — Не могу понять,куда он делся?

— Значит, задело его несильно, иначе он не смог бы такбыстро очухаться и сбежать.

— Куда он сбежал, по-твоему?

— Откуда мне знать? Наверное, в эту деревушку на холме.Какая разница, где он живет… вот черт, до сих пор руки дрожат. Слава богу, чтовсе так закончилось. — Светлана повернулась и зло посмотрела на спящегоИгоря. — А этот спит, как младенец… хотя, может, и к лучшему. Лишниесвидетели нам не нужны.

Я вздохнула и стала смотреть в окно. В отличие от Светланыникакого облегчения я не ощутила, скорее наоборот: тревога нарастала, мне вдругзахотелось вернуться и все еще раз как следует осмотреть. Глупо, конечно, втемноте я не найду никаких следов происшествия, я даже место точно определить несмогу… Мы уже въехали в город, Игорь сонно завозился сзади, а Светланаспросила:

— Может, сегодня у меня переночуешь?

— Нет, спасибо, — ответила я, мечтая скорееоказаться в одиночестве.

Странная, странная, до жути нелепая история.

Светлана остановила машину возле гостиницы, я поспешнопростилась и поднялась к себе. Может, имеет смысл позвонить в милицию? Вдругэтот человек все еще там? Я отправилась в ванную, включила воду и долго стоялапод горячим душем, пытаясь понять причину нараставшего во мне гнетущегобеспокойства.

— Что-то тут не так, — громко заявила я и дажеголовой покачала. — Что-то не так.

Всю ночь меня мучили кошмары: бледное лицо, прижавшееся клобовому стеклу, лес и церковь на пригорке. Проснулась я часов в семь иторопливо покинула номер. Долго бродила по улицам, пытаясь успокоиться иубедить саму себя в том, что вчера все обошлось без трагических последствий,человек жив, а я должна поскорее забыть эту чертову лесную дорогу и занятьсясвоими делами…

— Только бы он был жив, — бормотала я, чувствуя,что ни о каких делах думать не в состоянии.

К обеду я вернулась в гостиницу. Голова раскалывалась отболи, очень хотелось спать долго-долго и без сновидений. Я прилегла, нераздеваясь, на кровать и уставилась в потолок. Не прошло и десяти минут, как вдверь очень осторожно постучали. «Не дай бог, Светлана», — испугалась я.После вчерашнего встречаться с ней совершенно не хотелось, но все-таки я пошлаоткрывать. На пороге стоял Кирилл Сергеевич — его я меньше всего ожидалаувидеть.

— Здравствуйте, — растерялась я. Он не ответил,прошел в номер и сел в кресло. В некотором недоумении я прошла за ним. —Как вы меня нашли? — спросила, чтобы только что-то спросить, и тут жеотметила про себя, как изменилось его лицо. От вчерашней любезности и следа неосталось, он смотрел холодно, даже отчужденно, потом слегка усмехнулся исказал:

— Вы плохо выглядите, Наталья. Переживаете из-заслучившегося?

— Вам Светлана рассказала?

— Нет, — он покачал головой, потом достал изкармана куртки несколько фотографий и протянул мне.

Я взяла их, взглянула на первую и нахмурилась, сердцезаныло, а в животе что-то свернулось тугим тошнотворным клубком. В высокойтраве лежал, странно скорчившись, мужчина. Открытые глаза, кровь на виске… Ненадо особой догадливости, чтобы понять: это труп. Еще на двух фотографиях — тотже мужчина в других ракурсах.

— Кто это? — тупо спросила я, заранее зная ответ.

— Человек, которого вы вчера убили.

— Я никого не убивала, — возвысила я голое,понимая всю глупость подобного заявления.

— Возможно, — спокойно согласился КириллСергеевич. — Это ваша точка зрения. Но у правоохранительных органов естьсвоя. Вы сбили человека и уехали, бросив его умирать.

— Я вернулась.

— В самом деле? Вызвали «Скорую», сообщили в милицию?