– Знаю, знаю, – приговаривал он, – рады досмерти, что я наконец от вас уйду и перестану приставать со своими завышеннымитребованиями. Вот уж вам свобода будет с новым-то начальником.

Новый начальник тоже был здесь, шутки Гордеева охотноподдерживал и вообще показал себя обладателем живого и тонкого юмора. Рюмки небоялся, пил наравне со всеми, но видимых признаков опьянения не обнаруживал.

Поскольку, кроме жены Гордеева, Надежды Андреевны, Настябыла в этой компании единственной женщиной, она рьяно взялась помогать хозяйкена кухне. В один из таких моментов, взявшись вымыть тарелки перед подачейгорячего, Настя осталась на кухне одна. Перемыв посуду, она собралась было ужевыйти в комнату, но неожиданно передумала. Навалилась тоска, в горле всталпротивный ком, к глазам подступили слезы, и она присела за кухонный стол,налила себе стакан воды из-под крана и закурила. Да и от шума захотелосьотдохнуть.

– Вы опять прячетесь? – раздался у нее за спинойголос Мельника.

Она обернулась и сделала приветливое лицо. Барин стоял рядомс ней, держа в руках рюмку и бокал.

– Давайте выпьем, Анастасия Павловна, – сказал он,протягивая ей бокал. – Это мартини. Меня предупредили, что ничего другоговы не пьете.

Пить ей не хотелось, тем более с Барином. Но и отказыватьсянеприлично. Настя взяла бокал и вопросительно посмотрела на начальника.

– За что будем пить?

– За нас с вами.

– То есть?

– За нас с вами, – повторил Мельник сулыбкой. – За то, чтобы у меня, вашего нового начальника, и у вас, лучшегоаналитика Петровки, получилось плодотворное сотрудничество. Я знаю, что выпользуетесь заслуженным авторитетом среди коллег, и от вашего отношения ко мнезависит и отношение ко мне всех остальных. Поэтому наши с вами деловыеотношения должны стать добрыми и строиться под знаком взаимопонимания. За это яи прошу вас выпить вместе со мной.

Ну что ж, подумала Настя, по крайней мере откровенно. Он, сосвойственным ему мужским шовинизмом, считает женщину в любом деле самым слабымзвеном, поэтому и видит ее в качестве самой легкой добычи. Переманив в свойстан сначала ее, потом взявшись за других сотрудников, мягких и не строптивыхпо характеру, он постепенно переведет количество в качество, заручившисьподдержкой большинства, после чего и с меньшинством справится.

Она слегка приподняла бокал и выпила мартини, не чокаясь сначальником. Надо было бы улыбнуться, но настроения нет… Барин осушил рюмкуодним глотком.

– Что ж вы пьете не чокаясь, как за упокой души? –пошутил он.

– Извините, я далека от этих правил, – сдержанноответила Настя.

Мельник поставил рюмку возле раковины и открыл духовку.Слабый запах запеченного мяса сразу стал сильным, разлившись по всей кухне.

– По-моему, готово, – сказал он. – ПозватьНадежду Андреевну, или сами справимся?

– Я все сделаю.

– Я вам помогу, – с готовностью откликнулся Барин,снимая с крючка рукавички из толстого сукна. – Женщина с такими руками недолжна таскать горячие тяжелые противни. Я вам, кстати, еще с утра хотелсказать, да все случая подходящего не было. У вас удивительно красивые руки,Анастасия Павловна.

Настя с удивлением посмотрела на начальника, потом перевелаглаза на свои руки.

– Вы что, ухаживаете за мной? – спросила она.

– Почему вас это удивляет? Разве другие мужчины за вамине ухаживают?

Настя с неудовольствием подумала, что Барин прибегает кстарым дешевым приемам, а у нее нет практики, она к таким ситуациям не очень-топривычна. За ней действительно редко ухаживали, да что там редко, почтиникогда. Конечно, мужчины оказывали ей знаки внимания, но это, как правило,бывало связано с работой, с теми делами, которыми она занималась. Однажды ейподарили огромную охапку роз, но цветы прислал представитель мафии, чтобыуговорить ее помочь в раскрытии тяжкого преступления. В другой раз ей прислалипрямо домой букет гладиолусов в большой хрустальной вазе, но это тоже быламафия, только уже другая, которая, наоборот, хотела заставить ее отказаться отрасследования. Несколько раз ее приглашали в рестораны, иногда она принималаприглашения, иногда отказывалась, но опять-таки это было связано снеобходимостью встретиться или поговорить с нужными по работе людьми. Икомплименты Настя чаще всего слышала не от искренних поклонников (каковых унее, в сущности, и не было никогда), а от людей заинтересованных, желающихрасположить ее к себе.

– Нет, – сказала она спокойно, но все же не сумевскрыть раздражения, – мужчины за мной не ухаживают. Вероятно, им известно,что у меня есть муж, конкурировать с которым им не под силу, поэтому и непытаются.

– Вот как?

Барин пододвинул себе табурет и уселся рядом с Настей,совсем близко. Так близко, что коленом касался ее бедра.

– И чем же так опасен ваш супруг? Он чемпион мира покикбоксингу?

– Владимир Борисович, я не намерена обсуждать с вамисвоего мужа. Если вам интересна формальная сторона вопроса, возьмите в отделекадров мое личное дело, там все написано.

– А если меня интересует неформальная сторона?

– Неформальную сторону я обсуждаю только с самымиблизкими людьми. И пожалуйста, господин начальник, не надо смотреть на меня такмногозначительно. Я уже давно вышла из того возраста, когда такие взгляды могутпроизвести впечатление.

Мельник расхохотался. Смеялся он от души, весело,заразительно.

– Вы очаровательны, Анастасия Павловна! Почему вамвсюду мерещится подвох? Неужели вас кто-то так сильно испугал в этой жизни, чтовы готовы в самых невинных вещах видеть гадость и попытку вам навредить? Будьтепроще. И сами увидите, что вам станет легче жить. Вы даже не замечаете, чтосвоей хронической подозрительностью обижаете людей, которые не хотят вам ничегодурного.

Он положил ладонь поверх Настиной руки, лежащей на столе. Оттакой фамильярности она оторопела. Ладонь у Мельника была теплой, но Насте, укоторой из-за плохих сосудов руки почти всегда были холодными, она показаласьгорячей грелкой.

– Между прочим, вы собирались заняться мясом, –напомнила Настя, резко вставая и отходя чуть в сторону.

Мельник тоже поднялся и снова взялся за суконные рукавички.Вытащив из духовки противень, он ловко переложил большой кусок запеченного мясана разделочную доску и принялся отрезать одинаковые по размеру и толщине ломтии раскладывать их на стоящем здесь же блюде. Он стоял спиной к Насте, и онасобралась было уже незаметно выйти из кухни, когда ее остановил голос Барина:

– Анастасия Павловна, я ждал вас сегодня в шесть часовс докладом, но вы не соизволили прийти, хотя были на месте. Должен ли ярасценивать это как акт демонстрации, или вы просто забыли?