— Алек!!! — кричу я, от моего вопля взмывает в небо белый голубь. — Нет, не трогайте его! Не смейте!

Спустя три дня, о которых я совсем ничего не помню, прошли похороны Алека. Хоронили его слуги, так как родных у него не было. Мне не дали попрощаться с ним, не пустили проводить в последний путь, не дали прикоснуться в последний раз. И даже спустя столько лет я так и не узнала, где его могила.

Лишь через две недели после похорон моё сознание более или менее прояснилось, но от этого стало только хуже. Одна и та же мысль каждую минуту отдавала в виски: «Виновата». Мой чертов дар вместе с Судьбой сыграли со мной злую шутку. Подарив однажды прекрасное чувство любви, они в тот же миг и отобрали, пронзив мое сердце ножом.

Со смертью Алека, я утратила смысл в жизни. Поступление, академия? Зачем? Кому это нужно теперь? Больше не хотелось развеять проклятье, стало безразлично, умрёт ли кто-то ещё. У меня забрали самое дорогое, так почему я должна переживать о других? Ведь я убила свое счастье… Того, кто освещал мой мир, разгонял мои кошмары и вселял надежду в новый, лучший день.

Я не знаю, что дало мне силы не опуститься на дно отчаяния и не поубивать к чертовой бабушке приемных родителей и недалекую их дочурку. Но после смерти Алека поводок на моей шее осыпался пеплом, а родители стали побаиваться столкновений со мной. О, да… Свобода, но какой же горькой ценой она досталась.

Но с наступлением восемнадцатого дня рождения я конкретно облажалась. Расслабилась, потеряв бдительность и не уловив подвох. Ведь не могли родители, увидев боль и страдания приемной дочери, вдруг проникнуться и проявить доброту ни с того ни с сего. Такого не бывает, если около пяти лет они только и делали, что гнобили, унижали. Так почему я тогда согласилась?

В обед, в день моего совершеннолетия, ко мне в комнату наведался отец и сказал:

— В девять вечера ждем тебя с матерью у крыльца дома. У нас есть сюрприз в честь твоего совершеннолетия.

Дура. Как я не поняла его намека? Всё, всё говорило о беде, которую стоит ждать с их стороны. Блестящие и радостные глаза приемного отца, его тон и манера обращения — не как к дворовой собаке, что должна всю жизнь служить на цепи, потому что забрали из приюта, а как к человеку. Высшие, одно это должно было натолкнуть меня на мысль: они что-то приготовили и, конечно же, не подарок. А я… Что могу сказать? Смерть Алека хорошо подкосила меня.

Потому, когда за окном опустились густые сумерки, я надела футболку на два размера больше с оленем на груди и свои любимые джинсы с потертостями на коленях. Кто ж знал, что в этом году мои старенькие штаны со стертыми коленками — неудачно упала на асфальт — станут писком моды. А в довершение — белые ажурные перчатки.

Спустившись по лестнице со второго этажа в холл, где уже меня ожидали приемные родители, я вздохнула, натянула дежурную улыбку и направилась к ним. Увидев меня, отец поздоровался, а мать лучезарно улыбнулась и кивнула, после чего он открыл дверь. Подождав, пока выйдет жена, а потом и я, вышел вслед за нами, щелкнул громко замок за нашими спинами, отозвавшись в моей душе смутной тревогой, которую я тут постаралась подавить. И мы по ступеням спустились к стоящей неподалёку карете с кучером.

А подарком оказалась совместная прогулка по ночному городу. Что тут говорить: огни ночного города были очень красивы, высокие здания и фонтаны словно искрились в лучах восходящей луны и бликах фонарей. И, казалось бы, ничто не предвещало беды. Вот только вся эта поездка была лишь поводом, ловушкой. Они давно придумали коварный и подлый план избавления от меня.

Еще только подъезжая к смутно знакомому зданию, мое подсознание кричало о безвозвратности случившегося. Что стоит лишь выйти из кареты, как пути назад не будет. Но беда в том, что его уже не существовало в принципе. Согласившись прокатиться с приемными родителями, я подписала себе приговор, а уж какой…

Карета резко остановилась, а мое сердце пропустило удар и забилось, как птичка в клетке. И не зря…

Стоило лишь кучеру, приоткрыть дверцу кареты, я поняла, куда меня привезли и зачем… Конечной остановкой стал бар с настолько гнусной и кровавой историей, будто сами Боги прокляли это место. Также здесь промышляли торговлей людьми. Продавали тех, кто не смог расплатиться вовремя по счетам, некоторых мелких преступников и воров — так верхушка общества возмещала убытки.

Я нервно передернула плечами и обернулась. Ища спасения? Черт, у кого? У тех, кто привез меня сюда, прекрасно понимая, что произойдет со мной? У прохожих, которым плевать на всех и вся, у них свои проблемы? Нет, помощи ждать не приходится. Есть только я и моя проблема "как не стать шлюхой благодаря маме и папе".

Высшие, как же я сглупила, просчитавщись с планами приемных родителей. Ведь обдумывала все варианты, а пункт быть проданой, как ненужная вещи вычеркнула за… Вы только представте, как смешно звучит, за МАЛОВЕРОЯТНОСТЬЮ!

В само здание злосчастного бара родители побоялись соваться. Конечно же, плохо будет, если их там узнают. Репутация ведь… Что б вас! Потому мы остались стоять рядом с каретой, расположившись недалеко от входа в бар. Я с горечью прокручивала в голове картинки прежней жизни, двери в которую для меня громко захлопнулись. Больно ли было от их предательства? Больно, но было глупо ожидать от приемных родителей иное. Рано или поздно это бы произошло, как рок или закономерность. Просто не думала, что окажусь банальной разменной монетой.

Погрузившись в невеселые мысли, я не замечала, как мимо проходили люди и нелюди, смотря в мою сторону: кто с интересом, кто словно прицениваясь. А один мужчина с густой темной бородой на лице, окинув мое тело странным взглядом, неожиданно направился в нашу сторону. Именно его похоть, что застилала глаза и вернула меня в реальность.

«Неужели это все?» — с ужасом подумала я.

А мужчина все приближался и приближался, уничтожая последнюю надежду. Но, казалось, в этот решающий момент вмешалась сама Судьба: медленно проезжавшая мимо карета остановилась. В ней мелькнул тёмный силуэт, который протянул руку и жестом поманил к себе родителей. Я так и осталась на месте, пораженная увиденным: на карете был изображен знакомый мне герб. Если мне не изменяла память, и не подводили глаза, то это был герб рода Дамаклов! Этот род мог соперничать с самими лучезарными королями четырёх королевств.

Что им здесь понадобилось? Я была очень удивлена, и, как оказалось, не я одна. Мужчина с бородой, увидев это, сменил направление.

Спустя минут десять возвратились родители с радостными улыбками, их глаза сверкали в ночи, словно начищенные до блеска монеты. А это означало только одно — договорились. Меньше всего в жизни я ожидала быть проданной, да ещё и одному из демонов рода Дамаклов.

Далее последовала длительная и утомительная тряска в карете, которую родители приобрели только для того, чтобы покрасоваться перед другими. А по приезде домой объяснений я так и не услышала. Только тогда, когда шла в свою скромную обитель, услышала командным тоном сказанное: