– А вот этого не надо, пожалуйста. Герой, не герой, а своё я там честно служил и то, что получил – заработал тоже честно, – всё таки, Женя задела меня за живое.

– Может быть, – опустила она глаза. – Но ты не подумал о тех, кому ты не безразличен.

Тут она была права. Правда, с поправкой на то, что близким я считал только дядю Сашу, а с её отцом и виделся то всего пару раз – один раз в детстве, когда папа был жив, а второй раз подростком, у дяди Саши… Стоп… а насколько хорошо они с отцом друг друга знали? Ладно… сейчас неудачный момент спрашивать.

– Ты как поняла кто я?.. – всё же, я рискнул вызвать гнев.

– По либидо, блин, – фыркнула Джин, но потом смилостивилась. – Безумным беретом папу называли только дядя Саша и твой отец. Учитывая возраст, и… дядя Саша писал, что ты был ранен осколком под Грозным…

Она провела пальцем по моему шраму. Вот так «здрасти». Вот это называется «особая примета», ещё и сам продемонстрировал. Да, ладно уж. Тем более, как-то уж само вышло, ну, вернее, незаметно дружеская беседа переросла в продолжение ужина, ибо, действительно, не ели ничего весь день, там же в ход пошла бутылка вина из холодильника, а там беседа с кухни как-то плавно перетекла в кресла, оттуда на диван, а оттуда в спальню. Короче, я сам не понял, как так получилось. И, похоже, лучше не задумываться. Отдал инициативу женщине – помалкивай и разгребай последствия.

– Странно, что ты до сих пор не лейтенант…

– Предлагаешь мне спать с каждым подозреваемым? – засмеялась Джин.

Это я получается подозреваемый? Прелестно.

– И кто из нас засранец? – намекнул я на ход своих мыслей.

Она сделала невинную мордашку и довольно неожиданно прижалась ко мне, обнимая.

– Не обижайся. Просто, понравился, а тут ещё и после работы попался.

Мда уж… Лучше бы подозревала. Не раскрутись ситуация так, как сейчас, я бы и предпочёл, что бы она уже через час-другой потеряла ко мне интерес и позабыла адрес, а сейчас надо было её держать в зоне досягаемости с такими то знаниями.

Кстати, всегда восхищался женской интуицией. Куда там аналитическим управлениям? Вот, как она поняла, что меня не устроило в её последней фразе? Тут, точно, без проколов – не было ни одного признака, я следил.

– Даже не думай, что развлеклась и будет. Заедешь за мной после работы.

– Сначала, я тебя на эту работу отвезу, – ухмыльнулся я.

А вот такой поворот был чем-то абсолютно новеньким в моей биографии. Обычно, отношения с женщинами были или деловые, или на одну ночь, а тут…

***

Прошло уже три месяца с дня ограбления. Скажем так, в моей жизни эти три месяца были «эпохой великих перемен» из того самого древнего китайского проклятия. Самым простым, к чему я привык сразу, стала появившаяся необходимость утром ехать сначала на одну работу, а потом уже на свою, а вечером, опять таки, к полицейскому участку, а потом вдвоём домой. Ну, это, если повезёт. А так, полиция, аврал, засиживание до утра.

Сколько раз я уже говорил Джин, что бы делилась своими служебными вопросами – моей квалификации хватило бы чуть более, чем полностью, что бы раскрыть половину её рутины за один вечер, при должным образом собранных вещественных доказательствах с места преступления. Как же, как же… Гордая. Сама всё раскроет. А мне оставалось скромно проснуться ночью от звука открывающегося замка, поставить кофе и повесить её куртку.

На все вопросы о работе она отвечала так же, как я отвечал о своей работе после «гибели» в Чечне. Короче, не говорила она ничего о своих расследованиях. Ещё и злилась, вдобавок, что намекало на несколько нераскрытых дел.

Вторым моим шоком от совместной жизни стал маленький бытовой факт – если ты живёшь не один, привыкай к тому, что можно не найти вещь там, где оставил. Как же это раздражало. Вы себе, даже не представляете, как же это раздражало… и продолжает раздражать. А ещё мне втык прилетел, когда Джин выяснила, что квартира, просто, напичкана оружием. Давненько на меня не орали. Ну, как орали? У меня в квартире стоит дорогостоящая современная звукоизоляция. Такую ставят в комнатах для «допросов» в ЦРУ, что бы не смущать аналитиков предсмертными криками тех или иных лиц, когда нет возможности сделать такое в отдалении от полугражданского персонала. Так вот, соседи снизу слышали о том, что я идиот… Эх, с таким то голосом Джинни в опере выступать. Правда, когда я ей это предложил, в меня полетел мой же «Люгер» калибра девять на девятнадцать миллиметров. А после этого была долгая обстоятельная лекция о том, что это Нью-Йорк и оружие здесь незаконно. Правда, после окончания нравоучений, лекцию читал уже я, не вдаваясь в подробности и детали причин. Когда я закончил, тема оружия была нами исчерпана раз и навсегда, а Джин ещё три дня присматривалась, буквально, к каждому прохожему на улице, после чего я получил по ушам за то, что «довёл её до паранои и шизофрении». Правда, этот конфликт удалось свести в плоскость шутки фразой о том, что я всегда умел вскружить голову дамам.

А ещё было тяжело достучаться до разума влюблённой девушки, что бы она меня на публике называла только Алекс. Первые две недели Джин несколько раз прокололась и при посторонних назвала меня настоящим именем. Пришлось объяснять, что рано или поздно это приведёт к тому, что мне придётся устранять всех свидетелей, кто это слышал – подействовало.

А сегодня вечером предстоял очередной виток пренеприятнейшего разговора. В принципе, я уже стал привыкать к тому, что меня могут «пилить» в рамках «нормальных» отношений, в понимании Джинни, но тут был другой случай – неправ был, как раз, я. Зная это, Джин давила на меня, как гидравлический пресс. Видимо, сегодня предстояло пояснить ей, что существует лишь две альтернативы и ни разу не больше. В конце концов, она, если и не знала, с кем связалась, то весьма недурно догадывалась.

Вечером она опять задержалась на работе, правда, лишь на пару часов. За это время я, как раз, успел приготовить ужин и накрыть на стол. Спустившись вниз, я расплатился с таксистом, у которого в голове, явно стали на место все ответы на вопрос «С каких пор нью-йорские полицейские ездят на такси с их зарплатой?».

Поужинав, мы сидели в креслах в зале и пили охлаждённое десертное вино. Я расспрашивал о делах на работе, прекрасно