знаешь ли, когда прячешься, закусываться со спецслужбами страны пребывания. Это нацбезопасности ушки из-за угла торчат. Смирись. – всё тем же тоном выдал я ей расклад.

Джинни скривила мордашку, показывая всю нелицеприятность перспективы. По совести сказать, мне и самому было неприятно отступать, но тут уже включалась логика. Убитый кто? Бандит. Мне он кто? Да, мелочь – максимум, полмиллиона доходов в год. Не то у него было положение, что бы рассчитывать на мой праведный гнев и крестовый поход на его убийц.

Вечером, за чашечкой кофе в кафетерии, капитан так же не слишком обрадовался новости, но принял её как факт, когда я объяснил, что читал о подобном оружии, что следов у нас нет, нет подозреваемых, особенно тех, кого можно допросить, нет свидетелей, нет ничего. А что бы капитан поверил окончательно, я даже специально для него со смартфона вышел в интернет и нашел электронную версию статьи из журнала об оружии, где описывался придуманный тридцать лет назад прототип такого механического самострела и указывалось, что иглы содержат малый заряд синтетического яда, который распадается в организме минут за двадцать, не оставляя следов. О том, что где-то читал, но не помню где, об остатках в крови алюминия, я нагло соврал, но эту маленькую ложь капитан проверить бы не смог, учитывая, что я оговорился, будто читал об этом в интернете, а это не то, что не доказательство, а даже не источник.

В общем, всё хорошо, что хорошо кончается. Неторопливо, в течение следующей недели, это дело глохло и переходило в разряд нераскрытых, а людей не заставляли корпеть над ним сутками. Увы, именно такова цена за «свободу и демократию». Впрочем, за диктатуру и любой другой режим такая же. Не зря в бывшем СССР ходили в среде уголовного розыска шутки «Раскрытие убийств мы довели до девяносто пяти процентов. Оставшиеся пять процентов совершены или ментами, или КГБ».

Хорошим окончанием это, правда, можно было назвать весьма условно, поскольку отпуска порезали всему отделению, и мне предстояло свой отпуск коротать в Нью-Йорке, занимаясь делами домашними. Иной раз казалось, что я превращаюсь в домохозяйку, заведя отношения, и даже хотелось куда-нибудь поехать, и кого-нибудь убить, что бы совсем не расклеиться. Впрочем, такие мысли приходилось отметать на корню.

В качестве компенсации за убитый отпуск, Джин записалась со мной на плавание. Правда, об этой идее я пожалел сразу же после первого занятия – все мужчины так пялились на неё в купальнике, что мне захотелось устроить небольшую кровавую баню прямо в бассейне. Саму же Джин такой лёгкий приступ ревности от души позабавил.

***

Анекдот помните, о том, как делает предложение узаконить отношения девушка?..

– Игорь, иди сюда, разговор есть.

Чуя подвох, я прошел на кухню, где Джин стояла со стаканом сока. Это вместо кофе то? И где сигарета?.. Ой-ёй… Кажется, я знаю, о чём разговор… Не то, что бы не рад был, но как-то страшно и неожиданно.

– Я так понял, курить мне теперь только на лоджии? – поинтересовался я, наливая себе виски.

– Скучно с тобой. А ещё ты нервный, – кивнула она на бокал. – Хотя, положено нервной быть мне.

Я вздохнул.

– Тебе рано ещё. И я уже подозреваю, какие меня ожидают капризы… – откровенно подшучивая, переварил я новость.

На следующий день я нагло взял на работе отгул и сел за штудирование литературы и для будущих папаш, и для будущих мамаш. Техника скоростного чтения помогала усвоить материал, а вот понять его – ни разу.

Ещё полдня я провёл в магазине, тщательно выбирая продукты, поскольку наша диета сейчас Джинни подходила мало. В общем, нормальное поведение для среднестатистического ответственного холостяка, который внезапно выяснил, что он не только больше не холостяк, но даже совсем наоборот. Хорошо ещё, что не побежал в какую-нибудь компанию дизайна интерьера, заказывать розовые обои.

За следующие несколько месяцев, я, напрочь, позабыл обо всём, кроме своей семьи. Новообретённое чувство присутствия самых близких людей отодвинуло на задний план любые дела и мысли. Я всё так же оставался успешным аналитиком, который советовал своим клиентам только беспроигрышные варианты, всё чаще бывал на работе у Джин, откуда вёз её домой. Один раз, когда задержанный заикнулся о том, что разделается с ней, едва не разорвал его голыми руками – дело копы замяли по-свойски. В общем, всё шло идеально, пока не началось это…

Мне стали сниться кошмары. Сначала раза три в неделю, а вскоре уже каждый раз, когда я пытался уснуть. Всегда один и тот же сюжет. Один и тот же.

Мне снилось, что я сижу у себя в офисе. Внезапно, звонит сотовый. В трубке перепуганный голос Джин.

– Они здесь! Они пришли за тобой!

Я срываюсь с места и еду домой. Ещё на подъезде к жилому комплексу, достаю из тайника в машине пистолет. У двери в подъезд несколько автоматчиков. Один из них замечает меня, и все они открывают огонь. Машина несётся под шквальным огнём, сбивая одного из автоматчиков и врываясь в ворота парковки, снеся шлагбаум. Я выскакиваю и добиваю оставшихся. Подхватываю автомат сбитого, меняю магазин и вбегаю в холл. Там стоит полдюжины бойцов, вооруженных автоматами и помповыми ружьями. Они пытаются в меня попасть и плотным огнём загоняют за колонну. Я едва успеваю перевести дыхание, когда рядом со мной падает граната. Привычным движением отбрасываю её обратно, уничтожая взрывом троих. Ещё двоих убиваю автоматной очередью, а последний бросается на меня. Рукопашная схватка. Он силён. Силён и умел. Но неопытен. Спустя почти минуту «танцев», мне удаётся его обмануть. С хрустом ломаются шейные позвонки. Я вскакиваю на ноги, хватаю оружие и несусь к лифту. Скоростной подъём длится целую вечность. Я рвусь вперёд, теряя всякую осторожность. Джин стоит на коленях посреди комнаты. Ей в голову из ПМа целится неизвестный мне мужчина.

– Опоздал, предатель. У тебя нет права на счастье, – произносит он по-русски.

И Джинни убивают у меня на глазах…

Проснулся я от того, что Джин теребила меня за плечо. Как оказалось, я кричал во сне. Ещё хорошо, что, просто, кричал бессвязно, а не комментировал происходящее во сне.

Я посмотрел на Джинни и принял окончательное решение.

– Дорогая, мне надо уехать. Ничего не спрашивай. Буду через пару месяцев, возможно, раньше.

Отдышавшись, я стал собирать сумку. Утром сообщил на работу, что буду отсутствовать длительное время по неотложным семейным обстоятельствам.

***

Место: Подмосковье

Время: 56 дней с момента прилёта Игоря Мельникова в Москву

Я сидел в кресле и ждал. Ждал уже