День на день не приходится, но десять сольдо на бригаду без напряга делать можно.

— А на рынке?

— В выходной, когда фермеры и хуторяне приезжают, — все двадцать.

— А на ярмарке?

— Да забудь ты про ярмарку.

— И всё-таки? — не отставал Буратино.

— Там лохов без меры. Там и полцехины не удивят.

— Полцехина, — Чеснок даже присвистнул, — понятно почему Туз с Фиксатым больше никого на ярмарку не пускают. И то, не дураки же они, чтобы такие бабки делить ещё с кем-нибудь.

Все замолчали. Рокко выглядел разочарованным. Лука — грустным, только Буратино сидел себе и загадочно улыбался.

— Значит, говоришь, объективные причины не дают нам начать дело? — наконец спросил он.

— Не дают, — ответил Лука.

— Значит, обстоятельства сильнее нас? — продолжал спрашивать Пиноккио.

— Значит, сильнее, — продолжал отвечать Лука.

— Чушь собачья! — вдруг заявил Буратино. — И мы будем играть и в порту, и на базаре.

— А как? — спросил Чеснок. — Наши пацаны в порту Крючка прибьют, а на базаре полицейские не дадут.

— Пацаны не тронут, об этом мы с тобой, Рокко, позаботимся. А с полицейскими я сам договорюсь. Так что, Лука, готовься к работе. По рукам?

— По рукам, если с пацанами договоритесь, — сказал Крючок, — и если полицейских не боитесь.

— Ура! — заорал Рокко, так, что гости с юга, разгружавшие дыни, остановили работу и стали пристально смотреть в сторону пацанов. — Мы никого не боимся.

С этими словами Чеснок схватил из кучи наполовину обгрызенное яблоко и запустил им в сторону гостей с юга. Те молча продолжали работу, причём увеличили темп, всё время поглядывая в сторону пацанов.

— Если ты и вправду такой крутой, как о тебе говорят, — начал Крючок, — то я с тобой работать буду. Только ты мне гарантируй, что меня в порту не утопят.

— Гарантирую, — смело сказал Буратино, — а если утопят, то я утоплю тех, кто утопил тебя. Так что, ты давай, бросай свои дыни и иди-ка лучше тренируйся. А завтра здесь, на рынке, после обеда встретимся. Я тебя с бригадой буду знакомить, а ты нас со своими игровыми приёмами. И не бойся — кареглазка будет нашей.

— Кто будет нашей? — переспросил Крючок.

— Завтра после обеда, — сказал Буратино, и они с Чесноком пошли домой.

По дороге домой Рокко спросил:

— А ты и вправду решишь вопрос с полицией?

— Завтра видно будет, попробуем, — уклончиво ответил Пиноккио, — а если сидеть сложа руки и ждать, вряд ли полицейские сами к тебе придут и предложат: «Играйте, мальчики, на рынке, а мы вас не тронем».

— Нипочём сами не придут, — согласился Чеснок.

— Ты мне, Рокко, лучше вот что скажи, не будет ли у нас с портовыми пацанами больших проблем из-за Крючка?

— Не знаю, — честно признался Рокко, — Крючка в порту шибко не любят, говорят, косяк за ним есть, да и слободской он. Но если ты за него скажешь, вряд ли кто этот вопрос поднимет, ты ведь у нас в авторитете, с тобой считаются.

Это польстило Пиноккио, и он даже едва заметно улыбнулся. А потом пацаны попрощались и разбежались по домам. Так и день кончился.

Глава 2

Игра, или как бомбить лохов

После школы мальчишки собрались на рынке, а Буратино ещё успел позвать братьев Серджо с Фернандо и Джузеппе Фальконе. Банда собралась за павильоном для продажи муки, где они и дожидались Луку.

— Хорошая бригада, — восхитился тот, рассматривая здоровяков-братьев, — только вот этих двоих надо держать на подстраховке, а то, если они будут играть, к нам ни один лох не подойдёт.

— Как скажешь, — согласился Пиноккио, — будут на подстраховке, но сначала ты всем должен тщательно объяснить их обязанности: что, когда, как и кто должен делать. И чего не должен. Вот с братьев и начни.

— Запомните, пацаны, — начал Лука, — лох пошёл нынче нервный, как только бабки засадит, сразу начинает расстраиваться, плакать, нервничать, а иногда и драться. Вот тут вы и должны его утихомирить.

— Непонятно, — ответил Фернандо, — а как мы распознаем этого самого лоха, который засадил бабки?

— Я тебе всё объясню, — пообещал Буратино.

— Уж, объясните, а то мы утихомирим кого-нибудь не того, кого надо.

— Игра заключается в следующем, — продолжал Крючок, садясь на корточки, кладя перед собой дощечку и выставляя на неё три напёрстка, — это называется станок. А вот это шарик. Я его гоню по доске и накрываю напёрстком, а лох должен угадать, где он есть, — Лука сделал несколько быстрых движений, — ну, где шарик?

— Можно, я скажу, — полез к напёрстку Серджо.

— Куда лапы тянешь, — треснул его по руке Крючок, — руками не тронь, напёрсток — огонь, глазами смотри — языком говори.

— Вот под этим напёрстком, — заявил Серджо, на этот раз ограничившись указательным пальцем.

— А вот и нет, — засмеялся Лука и повалил напёрсток на бок, там действительно не было шарика.

— Вот ты дурень-то, — обругал Фернандо брата, — ума нет — так и пальцами не тыкай, шарик-то вон там, — он, в свою очередь, указал на другой напёрсток.

— Опять не угадали, — снова засмеялся Лука и опрокинул второй напёрсток, там тоже не было шарика, — ну, и где по-вашему, шарик?

— Конечно, в этом, — сказал Рокко и указал на третий напёрсток.

— А если подумать? — усмехнулся Лука.

— Чего там думать, — произнёс Рокко и поднял последний напёрсток, но шарика не было и там.

— Чудо! — выдохнул Фернандо.

— Какое там чудо? Надувательство, — обиделся Рокко.

— Это не надувательство, — важно сказал Крючок, а гарантия, что лох никогда не выиграет, — положил шарик, который сжимал в ладони, снова на доску.

— Жулик, — сказал Фернандо, — вот как сейчас дам тебе по башке.

— Спокойно, Фернандо, — урезонил его Буратино, — мы все — одна команда. И то, что Лука немного жульничает, принесёт нам много денег.

— Чего-то я не пойму, — недоумевал Джузеппе, — а как же ты его мог взять в руку, мы же на тебя глядели?