Он осмотрел сцену, меня, толпу, советников, окровавленное тело Мэртаса и тут же сообразил, во что он только что вляпался.

Он решительно вошел в помещение, так быстро, что его длинные темные волнистые локоны волос разлетелись позади него. Толпа расступилась перед ним. Женщина с вьющимися каштановыми волосами, собранными на голове, последовала за ним, затем задержалась в глубине толпы, оглядывая тронный зал широкими, любопытными глазами.

— Мой король, — сказал Вейл, подойдя к помосту. — Я прошу прощения за свое опоздание.

Он тут же плавно опустился на колено передо мной, прямо в центре толпы, прямо в лужу сочащейся крови Мэртаса.

— Ваше Высочество. — Его голос разнесся по тронному залу. Он точно знал, что делает, и постарался сделать себя как можно более заметным. — У Вас мой меч, моя кровь, моя жизнь. Я клянусь Вам в верности и служении. Для меня величайшая честь служить Вам генералом.

Странное эхо прошлого прозвучало в этих словах. В последний раз я слышал, как Вейл говорил их Некулаю. Внутренне я содрогнулся, услышав, что они обращены ко мне.

Внешне же я принял их так, словно этого я и ожидал.

Я поднял взгляд на остальных, в ожидании.

Вейл был дворянином. Его уважали. Он только что перевесил некую шаткую чашу весов.

Сначала медленно, а потом волной, остальные дворяне опустились в поклоне.

Это было именно то, чего я хотел. Нуждался. И все же, от этого зрелища мне стало как-то не по себе. Я сразу же вспомнил о короне на своей голове, которую веками носили короли до меня, короли, проклятые правилами жестокости и паранойи. Короли, которых я убивал, прямо или косвенно, так же, как они убивали тех, кто приходил до них.

Я не смог удержаться. Я снова оглянулся через плечо, всего на долю секунды, едва ли этого достаточно, чтобы кто-то заметил.

Глаза Орайи пронзили меня насквозь. Как будто она видела этот маленький темный осколок честности, который был обнажен.

Я быстро отвел взгляд, но этот взгляд все равно остался со мной.

Глава

3

Орайя

Выражение лица Райна задержалось на мне дольше, чем мне хотелось бы. Почему он показал мне это? Что-то настолько честное.

Я ненавидела то, что знала, что это было честно.

После этого меня быстро вывели из тронного зала, а Райн непринужденно шел, не удостоив своих дворян и взглядом, как я поняла, это было сделано с расчетом. Охранники Кетуры встали по бокам от меня, а Райн шел на несколько шагов впереди, хотя я видела побелевшие костяшки его пальцев. Он даже не сказал мне ни слова, пока Кэйрис, Кетура и благородный — его новый генерал? — сгрудились вокруг него, и они исчезли в боковом коридоре, а охранники проводили меня к лестнице, ведущей в мои покои.

Септимус присоединился ко мне несколькими ступеньками выше. Я почувствовала его запах раньше, чем услышала. Он шел бесшумно, но этот проклятый дым сигариллы выдавал его.

— Что ж, — сказал он, — это было интересно, не так ли?

Он посмотрел на охранников, которые заметно напряглись в его присутствии.

— О, простите за мою грубость. Я помешал?

Охранники ничего не сказали. Как и всегда.

Септимус ухмыльнулся, довольный тем, что ему не ответили.

— Я знал, что прошлое твоего мужа вызывает… назовем это спорами, среди ришанской знати, — продолжил он, обращаясь ко мне. — Но, должен сказать, это превзошло все мои ожидания. Полагаю, мне, вероятно, придется призвать дополнительные войска из Дома Крови. — Он стряхнул пепел на мраморную лестницу, растерев его каблуком. — Похоже, ришанцы не слишком помогут, если это лучшее, что они могут предложить.

Мы поднялись еще на один лестничный пролет.

Мне нечего было сказать. Слова Септимуса проплывали сквозь меня, как фоновый шум.

— Ты, — сказал он наконец, — стала намного тише.

— Я говорю не только для того, чтобы услышать свой голос.

— Какая жалость. У тебя всегда были такие интересные темы для разговора.

Он играл со мной, и я ненавидела это. Если бы у меня были силы, возможно, я бы исполнила его желание и набросилась на него.

Но у меня не было сил, поэтому я ничего не сказала.

Мы поднялись на последний этаж. Как только мы завернули за угол, к двери моей спальни, сзади раздались быстрые шаги. Дездемона, одна из охранников Септимуса, зашагала рядом с ним.

— Простите, Ваше Высочество. У нас проблема.

Септимус и Дездемона отступили назад, а я продолжала идти. И все же… я навострила уши.

— Речь идет о нападении на Мисраду, — говорила Дездемона, голос был низким. — Нам придется взять войска из арсенала, если мы хотим получить достаточно воинов за две недели…

Дверь распахнулась, привлекая мое внимание. Передо мной открылась знакомая тюрьма — моя спальня.

— Ну так сделай это, — сказал Септимус с нетерпением. — Мне все равно…

Я вошла внутрь.

Дверь захлопнулась за мной, снова запирая меня внутри. Я расстегнула пуговицы на платье и тут же плюхнулась на кровать, ожидая слишком знакомого звука двери. Четыре щелчка. Четыре замка.

Щелчок.

Щелчок.

Я ждала. Проходили секунды. Шаги затихли.

Я нахмурила брови. Впервые за несколько недель во мне проснулось любопытство.

Я села.

Мне показалось? В последнее время мой разум был затуманен. Может быть, я пропустила два других щелчка.

Я подошла к двери и прищурилась в щель. Две тени заслонили полоску света в коридоре. Два верхних замка, простые задвижки были закрыты.

А два нижних были оставлены открытыми.

Черт.

В первый день заточения мне удалось открыть три замка. Только нижний, большой засов не поддавался мне. Но теперь…

Я отошла от двери, оценивая ее так, как оценивала бы соперника на ринге. В груди зашевелилось чужое, неопытное ощущение — надежда.

Я могу открыть эти замки. Я могу выбраться.

Была ночь, хотя и близился рассвет. Нужно было дождаться, пока взойдет солнце и вампиры разойдутся по своим комнатам. Затем я вздрогнула, вспомнив о комнате рядом с моей и о мужчине, который мог вернуться в любую минуту. Слух вампира был безупречен. Если бы я попыталась выйти, пока он там, он бы узнал об этом.

Но… Я тоже обращала внимание на передвижения Райна. Он проводил очень мало времени в своей комнате. Часто он возвращался только после рассвета.

Значит, мне придется поиграть. Подождать до завтра, подождать достаточно долго, чтобы большинство вампиров уснули, но недостаточно долго, чтобы уснул Райн.

И что потом?

Ты знаешь этот замок лучше всех, маленькая змейка, — прошептал мне Винсент, и я как всегда вздрогнула, когда услышала его голос.

А ведь он был прав.