намного лучше, — заключаю, глядя на свое отражение напротив.

Подхожу к окну, чтобы еще раз свериться с планом: электричка — мама, а дальше…

К подъезду подъезжает Димина машина.

Не может быть! Неужели Юля сдала меня? Но не могла же она так поступить со мной! Мы с ней лучшие подруги! Я ее считала своей сестрой!

Зная ее не удивлюсь, если Дима рассказал ей какую-то неправдоподобную ложь, выманив сведения обо мне.

Быстро прячусь за занавеской.

Хорошо, что Юля никогда не выключает свет на кухне, иначе бы мне было не отвертеться.

Дима обходит автомобиль, подходит к стороне пассажира, открывает дверь, откуда выходит Юля. Они о чем-то напряженно переговариваются. А потом оба поднимают головы и смотрят прямо на окно, за которым я прячусь.

Глава 5

Надеюсь, меня не видно. Черт, нужно скорее выходить из квартиры и не дай Бог попасться им на глаза.

Я быстро хватаю в одну руку найденную купюру, которую оставила на комоде в коридоре перед зеркалом. В другой зажимаю кеды подруги, благо у нас с ней один размер ноги, и босиком выбегаю на лестничную площадку.

Вниз нельзя, только наверх.

Тем временем, они заходят в подъезд, слышу хлопок подъездной двери. Преодолеваю несколько ступенек, но тут же одергиваю себя.

Черт, двери!!!

Как можно тише, быстро возвращаюсь на цыпочках обратно, закрываю дверь и прячу ключ обратно под коврик. Сама убегаю наверх на два этажа выше так, словно за мной гонятся черти из ада.

— С чего ты решил, что она приехала ко мне? — Юлин голос слегка взволнован. — Ты же сам сказал, что у нее нет ни телефона, ни денег. Все оставила дома, когда уходила.

— Ну, а куда она денется? Больше у нее в этом городе никого нет, куда бы она могла пойти — Дима явно раздражен и ему не нравится эта ситуация.

Я стою на пятом, последнем этаже и боюсь пошевелиться. Если издам хоть звук, меня сразу же заметят.

— Катя, открывай! — Дима с силой стучит по двери.

— Прекрати, пожалуйста, хватит! — взволнованно одергивает его Юля.

Я их не вижу, но уверена, что подруга переживает за меня. Возможно она думает, что я в ее квартире и хочет дать мне время спрятаться. Она всегда мне помогала и выручала в трудную минуту.

Каждый Димин удар по двери заставляет моё тело непроизвольно дергаться.

— Да успокойся ты, смотри! — раздраженно рассаживает подруга.

После этого Дима злобно ругается и я слышу, как дверь с силой хлопает. Видимо, они зашли в квартиру, потому что Юля продемонстрировала, что ключ под ковриком, а значит — меня внутри нет.

Молодец, подруга, что смогла дать ему отпор.

Быстро и максимально тихо надеваю кеды, прячу деньги под лямку бюстгальтера, намереваясь спуститься вниз, пока они в квартире, решают, где искать меня дальше. Проходя мимо, слышу их разговор, но не могу разобрать слов. Дима явно ругается. Он вспыльчивый, но быстро умеет брать себя в руки. Когда поймет, что меня там нет, отстанет от Юли.

Мне нужно скрыться пока они не вышли обратно, поэтому стремительно несусь вниз по лестнице. Времени катастрофически мало.

Я бы хотела помочь подруге, но я точно знаю, что Дима ничего ей не сделает. Она девочка с характером и не даст себя в обиду.

Да и мой бывший жених ищет именно меня. Но с чего это вдруг? Ведь именно он изменил мне. Так зачем я ему понадобилась?

Возвращать? Это не имеет смыла. Мы даже не женаты…

Пусть дальше развлекается со своей любовницей с красным маникюром. Фу, теперь это мой самый нелюбимый цвет ногтей!

С прискорбием вспоминаю, что оставила визитку, данную мне незнакомцем в ванной у раковины. В крайнем случае я могла попросить у прохожих телефон и позвонить с просьбой о помощи.

Как только выхожу на улицу, бегу в сторону автобусной остановки. Мне нужно быстрее оказаться как можно дальше отсюда. И время сейчас час пик, поэтому надеюсь, что смогу проскочить зайцем.

Сердце переполняет чувство страха и меня вот-вот затопит паника.

Дыши, Катя, дыши.

На мою удачу подъезжает нужный мне автобус. Протискиваясь вместе с толпой и еду в нужном направлении.

Хоть в чем-то мне везет!

Если бы я могла, то обязательно написала бы моей милой Юленьке, что со мной все в порядке.

Очень надеюсь, что Диме визитка не попалась на глаз.

В наш последний разговор я только ревела в трубку. Юля же не знает, что Дима мне изменил. Думает, что я в беде.

А бывший жених и рад. Думал поймать меня в квартире подруги? Как же хорошо он меня знает…

Я тоже думала, что знаю его. Но судьба решила посмеяться надо мной.

Я ещё не готова ни слушать, ни видеть этого изменника.

Дорога до матери прошла без особых событий — Автобус довез меня до самого вокзала, откуда я уже села на электричку. Столько лет прошло, а я до сих пор помню, что поезд отходит в семь часов вечера в сторону родной деревни.

Умостившись на свободное место в вагоне, уставилась в окно. Высокие здания переходили в низкие. Городской пейзаж сменился на вид полуразрушенных деревень из двух-трех домов.

В детстве, я часто любила представлять, как красивый белогривый конь скачет рядом со едущим поездом: перепрыгивает все препятствия на пути. Порой, этот конь скакал через столбы электролиний и я каждый раз провожала его взглядом вверх и вниз. Мама однажды дала подзатыльник за то, что я все время кивала, как китайский болванчик. Мне было до слез обидно. В тот день мой воображаемый скакун споткнулся и остался далеко позади поезда, на котором мы ехали и в далёком детстве.

На улице тем временем стемнело. Зажглись уличные фонари вдоль участков дорог, изредка мелькающих на нашем пути следования. Народ потихоньку выходил на станциях: запоздалые дачники, решившие заночевать за городом.

Объявили мою остановку. Свежий вечерний воздух и лёгкий туман. Не проведи я все детство в этой глуши, наверняка бы испугалась. Но тропинка от станции до дома была мне хорошо знакома. Тем более, одно и тоже расстояние в детстве и во взрослом возрасте оценивается совершенно по-разному.

Минут десять быстрым шагом, и я на месте.

Тусклый свет фонарей. Стрекочут кузнечики, поют сверчки. Впереди лает собака соседа дяди Миши. Старый пёс, ещё совсем недавно пытавшийся меня кусать, теперь радостно вилял хвостом.

— Привет, Шарик. — я подхожу к забору, демонстрирую псу пустую руку. — Извини, в этот раз без вкусняшек, сама голодная.