ему, как большинству из нас,

Некогда заняться воспитанием.

Так и Самуил. Своих двух сыновей

Судьями по возрасту поставил он

(Чем роднее человечек, тем верней)…

Дети только жреческих кровей

Назначались судьями в Вирсавии.

Но Господь на этих детях отдыхал,

К ним не проявил благоволения.

Без пригляда свыше всяк не без греха,

Ну, а эти — просто сучьи потроха

По служебным злоупотреблениям.

Уклонились в корысть (иль в корысть?).

По своей законченной паскудности

За подарки, деньги, брынзу и кумыс

Мразь любую оправдать они брались

То условно, то по неподсудности.

За одно лишь ковыряние в носу

Девственность могли лишить невинности,

Брали всё, что только им ни поднесут.

Рядом с ними мог бы слыть Басманный суд

Образцом добра и объективности.

Все старейшины Израиля пришли

К Самуилу. Мол, в преклонном возрасте

Ты устал судить, а мантию решил

Передать сынам, но с этим поспешил

По причине их профнепригодности.

Обирают сыновья твои мирян,

Гнут их, словно те беспозвоночные

(Есть среди людей такой подвид, отряд).

Так поставь, Судья, над нами ты царя,

Чтоб мы жили как народы прочие.

Не понравились пророку те слова,

Господа спросил, сошлись во мнении –

Корпус впрямь Судейский слаб, жуликоват,

А старейшин сонм не просто хитроват,

Наглый он по Богу отторжению.

Бог с Египетской их выводил земли,

А они с Астортами якшаются.

И как Господом они пренебрегли

(Позабыв, что без Него они нули),

Так и с Самуилом не считаются.

Но не сбросить со счетов сужденье их

С глупостью их просто беспардонною.

Всех не вылечить на голову больных,

Можно лишь для не особенно тупых

Разъяснить права царя законного.

«Вот какие будут у царя права –

Самуил старейшинам поведал всем –

Брать в солдаты оперившихся едва.

К голове они вернутся голова,

А над ними — наградная ведомость.

Всем кто в теле и кто с голода худы,

Тысяченачальники, рабочие,

Вам на жгучем солнце греть свои зады –

Виноградные, масличные сады

Вам возделывать на царской вотчине.

Под открытым небом в поле ночевать,

Пласт земли вздымать тяжёлым лемехом,

Хлеб вам сеять, жать, мечи царю ковать,

Часть десятую прибытка отдавать

На гарем, на слуг, на шлюх и евнухов.

Лучших ваших юношей, ослов, рабынь

Царь возьмёт под нужды оборонные.

Вкапывать ежи, бетонные столбы

Вам тащить до грыж и от такой судьбы

Восстенаете, лбы толоконные».

Но народ послушать глас тот не хотел

(Не ходил масон в его приятелях),

Мнение о нём особое имел,

Жрец Верховный одряхлел и не у дел –

На хрена такая теократия?

«Ставь царя над нами срочно, Самуил,

Власти вертикаль нам не расшатывай.

Пусть на войны нас зовёт не дым кадил

Тот, что опиумом все глаза застил,

А царя горластые глашатаи».

Жрец тот бред монарший, мягко говоря,

С алтаря в эфир послал без рации.

Разрешил в ответ Господь им дать царя,

Как не ведающим, что они творят –

То-то неразумным было радости.

Глава 9. Саула на царство

Некто из сынов Вениамина,

Имя его Кис, в округе жил.

Знатный человек, имел скотину

Он в достатке и красавца сына.

Вот уж кого Бог не обделил

Ни лицом, сложением, ни ростом.

С ним сравниться чтобы — лезь на стул.

Закурить попросит папиросу –

Отдадут всю пачку без вопросов.

Вот таким был Кисин сын Саул.

Как-то раз ослицы у папаши

Загуляли, не вернулись в хлев.

Сына шлёт отец искать пропавших

Тех ослиц, слугу Саулу давши,

Пастухов за ту пропажу взгрев.

И пошёл сын на гору Ефрема,

Землю Шаалим всю обошёл,

Исходил сто вёрст и днём, и в темень,

Но искал скотину бессистемно,

Потому ослиц он не нашёл

И сказал слуге: «Давай вернёмся.

Как в стогу застёжки от штиблет,

Не найти пропажи, мне сдаётся.

А отец наш с горя изведётся,

Думая, что мы пропали вслед».

А слуга, видать, с солидным стажем,

Отвечал: «Нет, нам назад нельзя.

Кис тебя, возможно, не накажет

И простит сынку ослиц пропажу,

А меня он взгреет почём зря

Так, что жир растопится подкожный…

С высоты на бренный мир взглянуть

Нам Господь без ДжиПиЭс поможет.

В городе здесь человек есть Божий.

Он укажет нам к ослицам путь».

«Только что нам дать тому провидцу? –

Говорил Саул слуге в ответ –

Издержались мы, как говорится,

Даже лезвий нет, чтоб нам побриться,

Навести хотя бы марафет».

Здесь слуга, калачик тёртый, в тиглях

Побывавший по его годам,

Серебра вдруг вынул четверть сикля

И сказал, преобразившись ликом:

«За ослов последнее отдам».

"Хорошо ты говоришь; пойдём же –

Отвечал Саул — где твой пророк?" –

Быстро подсчитав в уме, похоже,

Что ослицы будут подороже.

Говорят же — жадность не порок.

(Что? Ошибся? Бедность, а не жадность?

Не таков Вениамина род?

За враньё меня пусть Бог накажет,

В Книге я встречал и не однажды –

У евреев всё наоборот).

Самуил им сам спешит навстречу,

Бел как лунь и крошится как мел.

Катаракт тогда ещё не лечат,

Только тот, кто Господом отмечен,

Силы сохраняет при уме.

Жрец имел виденье в полнолунье

Про Саула, появленья ждал,

Ведь совсем недавно накануне

За сынов своих как отступную

Дать царя старшинам обещал.

И теперь, едва завидев глыбу,

Гору мышц со взглядом не тупым,

Жрец услышал с неба: «Царь твой прибыл,

Глянь, какого парня ты надыбал

Среди прочей мелкой шантрапы.

Царь Саул помазанником Божьим

Разгромит врагов филистимлян

И народу нашему поможет.

Тот взывал о деле неотложном

Громко так, что вопль достиг Меня.

Будет управлять Моим народом

Этот человек, что выше всех

В Израиле, не иногородний,

Наш, Вениаминовой породы,

А не выкормыш сторонних сект.

Собери ни много, и ни мало,

Тридцать человек, на высоте,

С ними вместе Мне по ритуалу

Жертву принеси. Так этот малый

Обретёт царя авторитет».

Как бывает часто на охоте,

Зверем вышел на ловца Саул.

Самуил стоял в своих воротах,

На других смотрел вполоборота,

А к Саулу корпус развернул.

Тот к нему, понятно, обратился,

Видя надпись на дому — Судья:

«Где найти, отец, дом прозорливца?»

Старец отвечал не без амбиций:

«Прозорливцем этим буду я.

Расскажу, что у тебя на сердце,

Как придём с тобой на высоту.

Там уже готово мясо с перцем.

Жертвоприношение