подходящего, сиречь не требующего особого контроля, пробежался по всем известным плетениям, как рунным, так и «домашним заготовкам». Вроде и есть из чего выбрать, но особо не разгуляешься. Особенно опасно в подобном состоянии со Тьмой — капризная первостихия не терпит небрежности. Не зря же среди темных магов наиболее частой причиной гибели является именно собственная сила.

Пробы ради кинул в сосредоточенно что-то кастующего француза Воздушной тюрьмой. Уж от него то точно не должно быть смертельного урона… Верно же?

Хорошо хоть, Жану хватило мозгов и реакции оборвать собственный каст и торопливо отскочить: призванная лишь сковывать тюрьма, судя по хищного вида воздушным потокам, была не прочь не только сковать, но и отведать кровушки жертвы, работая по принципу шлифовального станка. Бедолага знатно сбледнул при виде шустро стесывающих защиту воздушных вихрей.

Вновь демонстрируя явно выходящие за пределы академических знания, француз поднатужился и, пока Том прикидывал уровень «безопасной» энергии, выдал кое-что совершенно невероятное: Птицу Бури. Нечто среднее между плетением и призывным существом, способное подчинить себе сразу три элемента: воздух, воду и молнию (электричество).

Том удивленно качнул головой: подобная пташка способна доставить проблем даже слабенькой эске… Парень реально талант, жаль, что характером не вышел… Ходя даже тут, судя по реакции на отсеченную руку, не все так уж потеряно. Обыкновенный избалованный, вообразивший себя пупом земли паренек. Выбить из него спесь, привить манер и нормального отношения к простым людям — и вуаля, образцовый аристократ прямиком из строчек баллад о благородных.

Исправлять манеры и отношение француза Тому было откровенно лень, да и и нафиг оно сдалось, но вот немного сбить спесь — это пожалуйста, это без проблем.

Не успев полностью развернуться и обрушить на противника всю свою мощь, Птица словила удар чистой концентрированной энергии и со вспышкой рассеялась.

Смотреть на Жана было одновременно страшно и как-то… жалко, что ли. По праву гордившийся столь сложной техникой паренек, осознав гибель своего творения, едва не почернел от злобы и непонимания и молча уставился на Тома.

— Ты неплох, — кивнул ему Том. — Жаль, что мотивация хромает.

Едва напитанное и максимально осторожное Сверло практически филигранно вскрыло защиту француза. Щелчок пальцев на мгновение опередил хруст треснувшей кости и Жан, взревев от боли, рухнул наземь. Телекинез — он и в Африке Телекинез, тут уровень сил особого влияния не имеет. Повторный щелчок оповестил о втором переломе.

Неторопливо подойдя к подвывающему на земле противнику, Том наклонился и шепнул ему на ухо:

— Все еще хочешь испытать браслет?

К чести Жана, страха в его глазах не было — только черная злоба и решимость идти до конца.

— От тебя воняет безродностью, Абель. Шел бы ты подальше…

— Тебе некомфортно? Что ж, уважу желание уважаемого господина, — недобро усмехнулся Том и щелкнул пальцами в третий раз.

— Низко пошел… К дождю, — равнодушно проследил стремительный полет Жана Мастер. Единственным напоминанием о том, что только что здесь был кто-то, кроме Тома, был быстро удаляющийся истошный вопль.

* * *

Василиса и Ева, затаив дыхание, наблюдали за не слишком удачно для Тома начавшимся поединком, когда откуда-то из глубины дома-убежища донесся удивленный голос, а следом противный скрип дверных петель:

— Эй, народ, тут всегда была эта дверь? Кажись, я подвал нашел…

Глава 3

— Ух! Это просто…! Блин!

— Может уже успокоишься? — недовольно бросила возбужденно скачущему Жене Алиса.

— Да ладно тебе, — улыбнулась Ири. — Пусть порадуется за друга.

— Чему тут радоваться, — прорычала Алиса, не отрываясь взглядом от экрана. — Дурацкие организаторы! Дурацкие правила! Из-за них Тому пришлось терпеть такое… Чтобы победить какого-то выскочку. Дайте мне только добраться до его семейки, уж я…

— И что сделаешь?

— Я… Я придумаю! Позвоню деду и…

— У Тома хватает недоброжелателей, на каждого будешь бросать силы клана? — покачала головой Ири. — Поверь, ни к чему хорошему это не приведет ни для тебя, ни для Орловых, ни для Тома.

— С чего бы?

— Ты же с детства во всем этом варишься, должна понимать. Ляпнет один, что Абель прячется за громкую фамилию своей девушки, и отмываться ему потом от такой славы долгие годы.

— Пусть только попробуют.

— Алиса…

— Да поняла я, поняла, — тяжело вздохнула Орлова, со слезами на глазах наблюдая, как Том подбирает отсеченную конечность и прячет ее в Карман. — Так спокойно это делает… Как ему теперь без руки? Даже собственное исцеление нельзя использовать из-за дурацких камер! Он же может потерять много крови, это же Поток, он не…

— Не обязательно, — пожала плечами Ири и одобрительно кивнула, когда Том зажег в левой руке огненный шар и прижег срез. На лице парня не мелькнуло даже тени эмоций, чего не скажешь про побелевших Алису и остальных. — Да, можно, к примеру, сделать вот так.

— Слушайте, что за дичь творится в доме? — ткнула пальчиком в часть экрана, на которой выводилось изображение сразу с нескольких камер, София.

* * *

В убежище Том возвращался с неохотой — сидеть в четырех стенах и постоянно гасить мелкие конфликты между собравшимися то еще удовольствие. Плюс, беснующийся после повышения Источник требовал скорейшего внимания. В какой-то момент мелькнула мысль забить и провести оставшееся время на небольшой веранде дома, но искусительная мысль споткнулась через донесшиеся за дверью дома испуганные крики и рванувший где-то в глубине строения взрыв и рев пламени.

— На минуту оставить нельзя, — устало поднимаясь пробурчал парень. — Что тут у вас… М?

Дверь не открывалась, совсем. И это учитывая тот фактор, что Том отчетливо помнил полное отсутствие какого-либо замка.

За стеной вновь послышались крики, вопли боли, а через несколько секунд — резкий скрежещущий визг. Последнее настораживало особенно сильно, так что Том без каких-либо сомнений ударил по двери Тьмой. Минимум мощности, крохи энергии — но Дар взбрыкнул и в этот раз: вместо того, чтобы разобраться только с замком, плетение обратило в пепел всю дверь целиком.

Глазам предстала картина разрухи. То, что всего пару минут назад было гостиной обычного домика, теперь больше напоминало поле боя. Пятна копоти на стенах и потолке, брызги крови, валяющиеся на полу обломки немногочисленной мебели, а возле дверного проема в мелкую кухоньку — лужа густой красно-черной жидкости. И ни одного человека — ни Евы, ни Василисы, ни кого-либо еще — только несколько