Ладно, ладно. — Алекс убрал руку с гру­стным видом. Однакоего голос сделался более мягким. — Да, я все понимаю. И знаю, как важно длятебя быть отличницей. Просто мне жалко смотреть, как ты надрываешься.

Скоро у нас будет намного больше време­ни для свиданий.Обещаю, — произнесла Ли­ли, подняв лицо. Они поцеловались, потом Алекс обнял еетак крепко, словно не соби­рался отпускать.

Девуп1ка плавно освободилась, затем отошла в сторону. Пареньбыстро повернулся и спус­тился с крыльца, шагая через две ступеньки.

«Мне ужасно повезло, — подумала Ли­ли, — глядя ему вслед. —Алекс такой заме­чательный!»

Она достала ключ, открыла дверь и, войдя в прихожую,крикнула:

Привет! Я уже дома! — И, скинув ранец на пол, поспешила накухню.

Отец сидел за столом, углубившись в чте­ние газеты. Припоявлении дочери его глаза блеснули.

Лили! Как же я рад тебя видеть! — Он поднялся ей навстречу.

Девушка всегда считала своего отца при­влекательным. У негобыли каштановые во­лосы, высокий лоб и ярко-синие глаза. Но с тех пор как матьзаболела, он постарел сразу на несколько лет. Шевелюра поседела, лоб прорезалиглубокие морщины.

Боб уже позвонил мне и рассказал о на­лете. Ты нормальносебя чувствуешь, милая?

Нормально, — быстро заверила Лили. Не хватало только отцууслышать о том, как на нее направляли дуло. — Просто слегка пе­репугалась, воти все.

Боб сказал, что ты держалась молодцом.

На самом деле, это он спас положение, — вздохнула она. Потомшироко улыбнулась и решительно сменила тему: ужин? Умираю с голоду.

Сейчас мама уже легла, но перед этим сделала бутерброды. Онив холодильнике.

Здорово. — Лили налила себе стакан мо­лока и досталабутерброд с верхней полки хо­лодильника, Потом уселась напротив отца.

Много задали сегодня? — спросил он.

Целые тонны, — ответила Лили со вздо­хом. — Придется всюночь сидеть.

Мы так гордимся тобой, доченька, — сказал отец. — Мы с мамойуверены, что вы­пускная речь достанется тебе точно так же, как она досталасьтвоим сестрам. Это дает ма­ме стимул жить дальше,

«Спасибо, папочка, — подумала она су­хо. — Спасибо за нажим.А если я не стану первой ученицей, что тогда будет с мамой?»

Как дела в школе? — продолжил между тем мистер Бенкрофт. —Как с математикой?

Ты же знаешь, она дается мне легче все­го, — ответила Лили.— Обязательно сдам эк­замен на пять.

Молодец! - похвалил отец. — А как с ос­тальными предметами?

Да почти все нормально.

То есть что-то ненормально?

Да. За одну контрольную... по социоло­гии... — призналасьЛили, — я... ну... я полу­чила четверку.

Несколько секунд отец молчал. Даже впол­оборота на его лицебыла видна досада.

Я уверен, ты сумеешь подтянуться, — произнес он наконец. —Я, конечно, не дав­лю на тебя, но... Мы так гордимся тобою и твоими сестрами. Инам совсем не хочется, чтобы ты получала меньше, чем заслужива­ешь.

«Нет. Нет, ты именно давишь», — подума­ла Лили с грустнойиронией. Затем поставила стакан и натянуто улыбнулась:

Ты прав, папа. Я сейчас же сажусь за учебники. — Швырнувнедоеденный бутерб­род в мусорное ведро, она подхватила ранец и поспешила ксебе наверх. «Если бы только па­па знал, насколько я далека от первого мес­та»,— подумала с горечью.

Перед ее глазами снова встал ненавистный мистер Райнер.Почему он не хочет изменить оценку? Почему?

Лили включила настольную лампу и села. С математикой онапокончила быстро. Потом взялась за испанский. Когда дело дошло до эссе дляжурнала, девушка уже вовсю зевала. Она глянула на часы. Почти полночь. Работапосвящалась истории Шейдисайдской шко­лы. Если бы она так не вымоталась, писатьбыло бы одно удовольствие.

Эссе близилось к концу, когда неожиданно зазвонил телефон.Лили так и подпрыгнула. Кто бы это мог быть в такой час?

Она схватила трубку уже после второго звонка, чтобы шум неразбудил родителей.

- Алло?

Лили, — прошептал незнакомый, едва слышный голос. — Лили.

Да. Кто это?

Ей не ответили. Слышалось только медлен­ное, тяжелоедыхание.

Алло, — повторила она, пытаясь скрыть волнение. — Кто это?

Это я, — ответил теперь уже явно муж­ской голос.

Кто? Да кто же?

Один твой знакомый, Лили. Который все о тебе знает. Которыйвсе время наблюдает за тобой.

Девушка напряженно задумалась и пере­хватила трубку в другуюруку. Во рту внезап­но пересохло.

Кто это? — повторила испуганно. — Кто?

На другом конце провода послышался щелчок. Потом раздалиськороткие гудки.

Лили, — прошептал незнакомый, едва слышный голос. — Лили.

Да. Кто это?

Ей не ответили. Слышалось только медлен­ное, тяжелоедыхание.

Алло, — повторила она, пытаясь скрыть волнение. — Кто это?

Это я, — ответил теперь уже явно муж­ской голос.

Кто? Да кто же?

Один твой знакомый, Лили. Который все о тебе знает. Которыйвсе время наблюдает за тобой.

Девушка напряженно задумалась и пере­хватила трубку в другуюруку. Во рту внезап­но пересохло.

Кто это? — повторила испуганно. — Кто?

На другом конце провода послышался щелчок. Потом раздалиськороткие гудки.

Ну и что?

Вот и ответ. Чтобы исправить оценку, я возьмусь сделатькакую-нибудь сверхслож­ную работу.

Послушай, Лили, мысль, конечно, блес­тящая, — согласилсяАлекс, — но не слишком рассчитывай на это. Райнер редко допус­кает подобныевещи.

Я обязательно так поступлю, — упрямо возразила она. — Напишуреферат или сде­лаю доклад, лишь бы только показать, что я сильнее всех. Атогда уж он никуда не денет­ся и поставит мне пятерку.

Что ж, желаю удачи, — произнес парень и торжественно пожалей руку.

Лили засмеялась. «Алекс великолепен, — подумала она. — Емувсегда удается меня рас­смешить. Особенно когда у меня стресс, как сейчас».

Я не могу подвести родителей, — объяс­нила она вслух,мысленно представляя напы­щенное лицо отца. — Ты же знаешь, они про­чат мневыпускную речь. А если Райнер не повысит оценку, я пропала.

Ребята сошли с автобуса и направились к школе. Алекс увиделна баскетбольной пло­щадке своих друзей и пошел к ним, махнув Лили на прощание.