в Имирате, поэтому горжусь своей комнатой. Это единственный уголок мира, который у меня есть для себя, и я держу свежие цветы на комоде, когда они в сезон, и расставляю книги вдоль стен. Мягкое кресло у моего очага, полюбившиеся мне с тех пор, как я проводила ночи за чтением до восхода солнца, позволяя словам стать путем к бегству от моего разума.

Я вхожу в столовую, которая соединена с простой кухней и гостиной, и понимаю, что наша экономка, должно быть, была здесь, потому что меня ждет дымящаяся чашка кофе с двумя тостами, намазанными маслом и малиновым джемом. Благослови Галакина за то, что он снабжает Эребос их кофеиновым импортом. Солнечный свет льется через окна, согревая дерево под моими ногами и освещая разнообразное оружие, одеяла и книги, разбросанные по изношенной, разномастной мебели.

Когда я впервые приехала в Эстиллиан, еще до того, как он стал Эстиллианом, я жила здесь с Алиардом и четырьмя стражниками, которые помогли мне сбежать из Имирата — Нессой, Эсмераллой, Ликусом и Зандером. Они все поселились в караульном помещении, но Финниан и я решили остаться здесь.

Хотела бы я сказать, что я чувствую себя довольной, но это не так. Прилив не отогнал волну беспокойства, которая нахлынула на меня прошлой ночью. Я погружена, тону в ней. Моя рука трет затылок, и я откидываю голову на стул. Желание сделать движение съедает меня заживо.

Глубокий стон, напоминающий голос матери-медведицы, говорящей со своими медвежатами, раздается в коридоре, отвлекая меня от мыслей. Я смеюсь в свою чашку, когда в комнату вваливается сонный Финниан с торчащими во все стороны кудрями. Я убираю ноги со стула напротив меня, прежде чем он бросается в него.

— Возвращайся в спячку.

— Я не хотел, чтобы ты разговаривала с Аллиардом без меня, — бормочет он, вонзая вилку в омлет.

— Я не планирую сегодня с ним разговаривать.

Он пронзает меня сонным взглядом.

— Ты правда думаешь, что это то, что ты должна от него скрывать?

— Нет. — Я поднимаю ладони в воздух. — Я просто хочу впитать это, прежде чем скажу ему. Это не кажется реальным. — Мой завтрак грозит появиться снова, поскольку ложь скручивает мой желудок. Я ненавижу лгать ему. Я почти никогда этого не делаю, даже маленькой невинной лжи.

Что касается Аллиарда, он будет в большей готовности, если я скажу ему, что Варавет ищет меня. Он пошлет больше солдат к границе, что усложнит тайные действия, а мне нужно попасть на эту встречу сегодня вечером. Я уйду немного позже полудня, чтобы прибыть на поляну до Кейдена Велеса. Странно называть затененное лицо в моем сознании. Он больше походил на плод тьмы, чем на настоящего человека.

Я кладу руки на низ живота и резко вдыхаю, привлекая внимание Финниана.

— Менструальные боли?

— Мм-хм. — Я сжимаю губы и делаю самое страдальческое выражение. Он знает об ужасной боли, которая сопровождает мои месячные, несмотря на тоник, который я принимаю. Иногда это так плохо, что я не могу ходить в первый день, не хромая.

Его глаза наполняются беспокойством.

— Тебе нужна моя помощь, чтобы подняться наверх? — Я делаю мысленную пометку купить ему что-нибудь в пекарне, когда все это закончится, или, может быть, новые стрелы.

— Я буду в порядке. — Я выдавливаю из себя легкую улыбку, одновременно направляя свое внутреннее эмоциональное смятение в физическую боль. — Думаю, я останусь в своей комнате до конца дня. У тебя есть планы?

Он качает головой.

— Я собирался пойти в таверну позже, но я могу остаться, если ты хочешь, чтобы я был рядом.

— Нет! — выпалила я слишком быстро. — Я с этим сталкивалась годами. Развлекайся сегодня вечером. Не беспокойся обо мне. Я просто посплю и почитаю, — добавила я, чтобы скрыть свой всплеск эмоций.

— Ладно. — Он смотрит на меня подозрительным взглядом. — Просто скажи, если что-нибудь понадобится.

— Хорошо.

— Нет, не скажешь. — Его губы дергаются в уголках. Я ничего не могу с собой поделать; я не хочу быть обузой.

— Ладно, хорошо. Но я обещаю, что буду совершенно счастлива, сидеть в своем кресле у камина, — говорю я, оставаясь за столом, пока он не закончит свой завтрак.

ГЛАВА 4

Солнце заходит, когда я прорываюсь через туман гор Сирен, раскрашивая небо в оранжевые и розовые тона. После того, как Финниан закончил завтрак, я притворно доковыляла до своей комнаты и технически прочитала главу из одной из своих книг, так что я не полностью солгала ему. Я не усвоила ни единого слова, но усилие было.

Моя лошадь продолжает идти ровным шагом, пока мы спускаемся по крутому склону. Я выехала достаточно рано, чтобы прибыть раньше Командира Велеса, но ускорилась, как только мы добрались до более-менее ровной поверхности, и проехала через густой лес без единой кровавой стычки. Он все еще грязный после вчерашнего шторма, а озеро такое синее, что отбрасывает сияние на всю поляну. Некоторые клянутся, что это работа богов.

Я вынимаю меч из ножен пояса и соскакиваю вниз, поправляя черную кожу и плащ, пока веду коня за покрытый мхом валун рядом с входом в пещеру. Если будет засада, мы спрячемся там, а символы Бога Воды высечены над входом, что означает, что никакие звери не будут прятаться в темных глубинах.

Я выглядываю из-за скалы и прислушиваюсь к признакам движения, но командира нигде не видно. Тьма окутывает лес, а полумесяц обрамлен облаками. Что-то посылает рябь по воде, но у меня нет возможности сделать шаг вперед, прежде чем меня дернут назад. Быстрые руки зажимают мои запястья позади меня, когда я пинаю своего противника в голень.

— Расслабься, маленькая тень. Это я.

— О, прекрасно. — Гнев бурлит в моих венах. — Быть связанной в темном лесу, делает пребывание еще более приятным.

— Ты приставила нож к моей шее, прежде чем убежать. — Он довязывает узел и разворачивает меня к себе лицом. — Считай это мерой предосторожности.

У меня перехватывает дыхание, когда я задираю подбородок, чтобы рассмотреть его черты. Интересно, считает ли континент его демоном, потому что его притягательная красота неземная. Он суровый красавец, что-то вроде зазубренных заснеженных горных вершин или неуправляемого океана, разбивающегося о темные песчаные пляжи.

Капюшон его плаща опущен, и взъерошенные шоколадные волны, спадающие на лоб, целуют кончики его ушей. Я рассматриваю шрам на угловатой щеке, который выделяется на фоне его глубокой оливковой кожи, но перед этим встречаю пронзительный изумрудный взгляд, который мерцает в ночи и танцует на моих чертах.

— Кажется, ты не возражал, — выдавливаю я из