– Зачем тебе прятать книги? Я хочу их видеть.

Бросив на него сердитый взгляд, Амира втащила чемодан на веранду и присела, чтобы открыть его. Марк молча ждал.

Наконец раздался щелчок, и Амира подняла крышку.

– Книги, – сказала она, поглаживая выцветшую обложку одной из них. – Я не лгала тебе. – Ее голос дрожал.

Сбитый с толку, Марк присел на корточки рядом с ней.

– Почему ты пыталась их от меня скрыть?

Он завидовал томам с пожелтевшими страницами, которых с такой нежностью и почтением касались ее пальцы.

Словно желая защитить от него свои сокровища, Амира опустила крышку и заперла чемодан.

– Отец считает, что женщины не должны учиться. Он выбрасывал мои книги.

Марк не видел ее глаз за водопадом волос, которым она от него отгородилась. Черт побери, такого ответа он не ожидал. Со всей нежностью, на которую он только был способен, Марк убрал назад ее волосы и погладил девушку по щеке. Амира вздрогнула, но не отстранилась.

– От меня тебе не нужно прятать книги.

Марк чувствовал, как она дрожит. Наконец Амира подняла голову и с опаской посмотрела на него.

– Это правда… или ты играешь со мной? – Марк узнал этот настороженный взгляд. Она ожидала, что он будет над ней смеяться. Нужно проявить терпение.

– Да, это правда. Я знаю цену книгам. Ребенком я читал все, что только попадалось под руку. Обещаю, что никогда не буду ругать тебя за твое стремление к знаниям. На первом этаже есть библиотека. Можешь пользоваться ей, когда захочешь.

Плотно сжав губы, Амира судорожно кивнула.

– Спасибо тебе… муж.

Она впервые признала, что он имеет право обладать ею, и в ее тоне не было насмешки.

Чувствуя себя неловко, Марк поднялся и подал ей руку. Немного помедлив, Амира приняла ее. Когда она встала, взгляд Марка упал на нежную кожу ее шеи и его бросило в жар. Тело не могло понять, почему разум не позволяет к ней прикоснуться.

Он взглянул на ее лицо. Резко очерченные скулы и золотистые глаза делали ее похожей на кошку.

– Ты такая красивая, – восхищенно произнес он.

Амира натянуто улыбнулась и отдернула руку.

– Да. Мне все это говорят.

Эти слова могли прозвучать тщеславно, но голос девушки был глубоко печален. Марк задержал ее, положив руку на талию.

– Тебе это не нравится? – удивился он.

Амира посмотрела на него своими удивитель ными глазами.

– Я представляю из себя нечто большее, чем просто лицо и тело. Я Амира. Но никто не хочет знать Амиру. Пожалуйста, отпусти меня, я устала.

Марк отошел в сторону. Схватив свой драгоценный чемодан, она проскользнула мимо него, оставив после себя нежный цветочный аромат. Спускаясь за оставшимися чемоданами, Марк задумался над тем, считает ли она его таким, как все, и если так, то права ли она. Он не поверил, что Амира может всерьез интересоваться экономикой, и оказался неправ. Может, он ошибается и насчет всего остального?

Или его красивая избалованная жена морочит ему голову?

Последнее казалось наиболее вероятным. Сначала она не пустила его к себе в постель, а после этого превратилась в нежное ранимое создание. Какой была настоящая Амира, Марк так и не понял.

Возможно, в ее словах была доля правды. Разве, впервые увидев ее на балконе при свете луны, он хотел узнать настоящую Амиру?

Возможно, он просто хотел завладеть этим прекрасным созданием, доказать всему миру, что ему, выскочке с изуродованным шрамами лицом, может принадлежать ослепительная красавица Востока.

Марк похолодел. С каких пор он стал относиться к людям как к вещам? Когда он уподобился ненавистным ему богачам, которые покупали красивых женщин, словно предметы роскоши?

Нет, подумал Марк. Он не такой. И жена – не его собственность. Если бы он не испытывал к Амире никаких чувств, мысль о возможном расторжении брака не причинила бы ему такую боль.

Когда-то к нему самому относились как к вещи, и он не позволит себе так обращаться с другим человеком. Тем более, с собственной женой.

Только они закончили ужинать, как Марку позвонила Николь, его подруга детства.

– Я скоро, – сказал он Амире. – У Ник возникли вопросы относительно ее нового контракта.

Привыкшая рассчитывать на его помощь, Николь попросила Марка прилететь к ней в Нью-Йорк, но он не мог оставить свою молодую жену и отправиться к другой женщине. Это положило бы конец их браку, с которым он втайне связывал свои самые сокровенные мечты.

Его жена не могла знать, что Ник ему как сестра. Судя по тому, каким был брак ее родителей, Амира непременно подумала бы, что он едет к любовнице. На лице Амиры не дрогнул ни один мускул.

– Поступай, как считаешь нужным. Несмотря на все его попытки, предпринятые за ужином, Амира так и не оттаяла. Она снова замкнулась в себе.

– Ты, возможно, видела Ник в рекламе продукции «Ксанаду косметикс».

Ну давай, реагируй, черт побери. Покажи, что тебе небезразличен наш брак.

– Она очень красивая.

Холодна как лед, снова подумал Марк. А на что ты надеялся, дурак, ругал он самого себя.

– Наверное, мне следовало жениться на Ник, – пробормотал Марк себе под нос, покидая кухню.

Он не подумал, что его жена может услышать это неосторожное замечание.

* * *

Его резкие слова ранили Амиру в самое сердце. Ей было так больно, что она с трудом могла дышать. Казалось, она целую вечность просидела неподвижно. Марк прошел в просторную гостиную рядом с кухней, оставив дверь открытой.

Амира слышала звук его голоса, но слов разобрать не могла. Время от времени из гостиной доносился смех.

Вцепившись в подлокотники кресла, Амира сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ее не покидало ощущение того, что ее предали. Почему-то она не ожидала такой жестокости от человека, за которого вышла замуж. Он был таким мягким, таким нежным с ней в самолете, что окончательно усыпил ее бдительность. Испугавшись своих чувств, Амира спряталась за маской холодности, и ужин прошел в тишине.

Чувствуя себя брошеной и как никогда одинокой, она наконец встала, чтобы найти какое-нибудь занятие. Мысль о том, чтобы закрыться в своей комнате, была невыносимой. Она большую часть жизни просидела взаперти и решила, что с нее хватит. Ее взгляд упал на грязную посуду. Обрадовавшись тому, что она может хоть чем-то себя занять, Амира собрала тарелки и отнесла в раковину. Одетая в длинную юбку и просторную белую блузку с рукавами-фонариками, она впервые в жизни почувствовала себя свободной и мысленно поклялась, что никто никогда не лишит ее этого чувства.