Мы с Джоан по-настоящему любим древности, так что мистер Пайнашел в нас благодарных слушателей.

— Для меня большая радость, что вы появились в нашеммаленьком обществе. Знаете, люди здесь хорошие, но такие провинциалы — если несказать деревенщина. Вандалы, настоящие вандалы! А как обставлены их дома — выбы заплакали, уверяю вас, просто заплакали бы. А может, вы уже и впрямь плакалинад всем этим?

Джоан уверила, что до этого дело еще не дошло.

— Дом, который вы сняли, — продолжал мистерПай, — дом мисс Эмили Бартон, совсем неплох, и там есть пара вполнеприличных экземпляров мебели. Вполне приличных. Один или два — простопервоклассных. И вкус у нее есть — хотя теперь я уже не так в этом уверен, какпрежде. Иногда мне кажется, что это скорее дело привычки. Она оставляет все,как было, не из le bon motif, не для общей гармонии, а просто потому, что такбыло при жизни ее матери.

Теперь он обратился ко мне, и голос у него сразупеременился. Энтузиаст искусства превратился в прирожденного сплетника.

— Вы эту семью совсем не знали? Ах, да — вы же снялидом через агентство по найму. Но, дорогие мои, эту семью надо было знать! Когдая сюда приехал, их мать была еще жива. Невероятная старушка — простоневероятная! Чудовище, если вы понимаете, что я хочу сказать Настоящеечудовище! Старомодное викторианское чудовище, пожирающее своих младенцев. Да,да, так оно и было. Старуха была настоящей великаншей, весила за центнер. И всеее пятеро дочерей суетились вокруг нее. «Девчонки!» Она их иначе и не называла!А самой старшей из них было ведь уже за шестьдесят. «Глупые девки!» — орала онаиногда на них. Все они были ее рабынями, танцевали вокруг нее до упаду и должныбыли соглашаться с каждым ее словом. В десять вечера они должны были уже быть впостели, а чтобы затопить в спальне, об этом им и думать было нечего.Пригласить домой пару подруг, это было бы прямо что-то неслыханное. Знаете, онапрезирала дочерей за то, что они не вышли замуж, а сама устроила им такуюжизнь, что практически они и не могли встретиться ни с каким мужчиной. Говорят,что у Эмили — а может быть, это была Агнес — был какой-то роман с помощникомместного викария, но для матушки его семья показалась недостаточно хорошей, иона быстро перечеркнула все это.

— Звучит, как роман, — заметила Джоан.

— О, это и было, как в романе! А когда эта ужаснаястаруха умерла, было уже слишком поздно. Они продолжали жить, как и прежде,приглушенными голосами обсуждали, как бы на то или на другое посмотреламатушка, и, оклеивая ее бывшую спальню новыми обоями, чувствовали, чтосовершают кощунство. Так они и жили все вместе спокойно и тихо… Такогоздоровья, как у матери, не было ни у одной, и они постепенно уходили из жизни.Эдит умерла от гриппа. Минни положили на операцию, и домой она уже невернулась, а беднягу Мейбл хватил удар — Эмили за каждой из них ухаживала такпреданно, как только могла. Последние десять лет она только и делала, что быласиделкой. Симпатичная женщина, не правда ли? Совсем как фигурка из мейсенскогофарфора. Сейчас у нее трудновато с деньгами, потому она такая и озабоченная —знаете, последнее время падает курс всех ценных бумаг.

— Нам ужасно неловко, что мы так вот вытеснили ее издому, — сказала Джоан.

— Ну, что вы, что вы, об этом и думать бросьте. Флоренсза нее душу отдать готова, а мисс Эмили сама Мне говорила, что просто счастливаиметь таких милых арендаторов. — По-моему, мистер Пай тут слегкапоклонился. — Да, она сказала мне, что на этот раз ей прямо — такиповезло.

— В ее доме, — заметил я, — исключительноуспокаивающая атмосфера.

Мистер Пай блеснул на меня глазами.

— Правда? Вам так кажется? Ну, это очень любопытно. Номне, знаете, это странно! Да, странно.

— Почему же, мистер Пай? — спросила Джоан. Пайразвел пухленькими ручками.

— Да нет, ничего, ничего. Просто слегка удивился, вот ивсе. Я и вправду верю, что каждый дом имеет определенную атмосферу. Мнекажется, что людские мысли и чувства переносятся на стены и мебель.

Он на мгновенье умолк. Я огляделся вокруг, подумав, как бы ясмог описать атмосферу этого дома. Мне показалось это ужасно странным — но этотдом не имел вообще никакой атмосферы! Вот уж действительно примечательная вещь!

Размышляя об этом, я перестал вслушиваться в разговор междуДжоан и нашим хозяином. Опомнился я, только услышав, что Джоан начинаетпрощаться. Я пробудился от своих грез наяву и присоединился к сестре.

Мы вышли в холл. Когда мы подходили к двери, через щель дляписем на коврик упал конверт.

— Вечерняя почта, — пробормотал мистер Пай, глядяна конверт. — Так что же, мои милые молодые друзья, вы будете заходить комне, не правда ли? Какое утешение встретить людей с широким умственнымкругозором здесь, в этих стоячих водах, где никогда ничего не происходит.

Он попрощался с нами за руку и заботливо помог мне сесть вмашину. Джоан взялась за руль, мы медленно объехали вокруг безукоризненногогазона и машина выехала на прямую дорожку. Джоан подняла руку, чтобы помахатьхозяину, стоявшему на ступеньках перед домом. Я наклонился, чтобы сделать то жесамое.

Нам, однако, никто не ответил. Мистер Пай уже разорвалконверт. Он стоял и неподвижным взглядом смотрел на письмо в своей руке.

Джоан однажды охарактеризовала его как «пухлого розовогохерувимчика». Пухлым он, разумеется, был и сейчас, но херувима не напоминалдаже отдаленно. На лице, побагровевшем и искаженном, видны были ярость иудивленна Да, и кроме того, страх.

В этот момент я понял, что конверт был мне уже чем-тознаком. Сразу я этого не сообразил — это была одна из тех вещей, которыечеловек замечает подсознательно, прежде чем успеет сообразить.

— Господи помилуй, — удивилась Джоан, — чтостряслось со стариканом?

— Что-то мне кажется, — ответил я, — что еготак обрадовало письмо, которое он только что получил. Не исключено, что в немне было подписи.

Джоан повернула ко мне удивленное лицо, а машина резкодернулась.

— Осторожней, девочка, — напомнил я ей.

Джоан снова обратила внимание на дорогу. Лицо еенахмурилось.

— Думаешь, такое же, как получили мы?

— Вот именно.

— Каков же этот Лимсток на самом деле? — задумчивопроговорила Джоан. — Выглядит ведь он самым невинным, сонным и спокойнымгородком во всей Англии.

— Таким, где, если уж цитировать мистера Пая, никогданичего не происходит, — вставил я. — Не очень удачный момент выбралон для такого утверждения. Кое — что происходит.

— Джерри, — тихо проговорила Джоан, — мне..,мне это не очень нравится.