Столкновение оказалось не таким сильным, как ожидало его тело, превратившееся в сплошной комок напрягшихся мускулов. Антона бросило вперед, но он не ударился грудью о рулевое колесо, а лишь качнулся и снова сел прямо. Отвратительный скрежет снаружи заглушил все звуки: это мерялись силами сцепившиеся автомобили. Грузовик одержал верх. Опрокинув джип сначала на бок, а потом на крышу, он сдал назад и вновь устремился вверх, прикрывая Антона фургоном. Ни одна из пуль, пущенных вслед, не достигла цели.

Перед тем как перевалить через холм, Антон обернулся. Два человека бестолково суетились возле опрокинутого джипа, хотя поставить его на колеса явно не могли. Где-то в пятистах метрах от них другие мужчины точно так же возились с забуксовавшей легковушкой. Только один стрелок, упав на колено, вел огонь, но шум двигателя заглушал выстрелы. А потом эта картина исчезла из виду, и Антон остался один.

Совсем один.

Живой.

Материю для бинтов Антон позаимствовал в сумке Розанова. Чистое белье ему больше не понадобится. Даже если ранения осколками гранат оказались несмертельными, Васю добили пулями чуть позже. Судьба. Не поругайся Антон с напарником, они так бы и ехали в кабине вдвоем. Удалось бы им спастись? Антон сомневался в этом. Если уж Судьба подбрасывает тебе иной вариант, то в нем все идет иначе.

Закончив перевязку, он решил посидеть немного, пережидая приступ тошноты, сопровождающийся головокружением. Крови Антон потерял не так уж много, рана была неглубокая, как выяснилось во время промывания водкой. Пуля прошла по касательной, не пробив череп, но, похоже, вызвала сотрясение мозга. Стоило сделать даже самое незначительное усилие, как в глазах темнело, и в этой темноте начинали расплываться багровые круги.

Одному не выбраться. Потерять сознание за рулем — значит, погибнуть. Как же быть?

Антон запрокинул голову, глядя на далекое серое небо за кронами деревьев. Вечерело, становилось прохладно. Хорошо бы накинуть на себя что-нибудь, но сил не было. Дрожа и постукивая зубами, он подтянул колени к груди и обхватил их руками.

Антон сидел, привалившись спиной к колесу грузовика. Вокруг расстилался лес, становившийся все более темным по мере того, как сумерки сгущались. Антон заехал сюда по наитию, вломившись в заросли. Сначала он думал, что придется остановиться прямо на опушке, потому что с объемистым фургоном среди деревьев не пропетляешь, но, проехав немного, попал на просеку, проложенную то ли лесорубами, то ли охотниками, то ли вообще ангелами-хранителями, опекавшими Антона Неделина.

Как бы то ни было, накатанная дорога позволила ему углубиться в лес и только тогда выключить двигатель. Кожаное сиденье, приборная панель и пол были залиты кровью. Лобовое стекло наполовину состояло из обломков, висевших на честном слове.

— Приехали, — объявил Антон неизвестно кому, неизвестно зачем.

Ответа не последовало, да он и не требовался.

Пока Антон выбирался из кабины и готовился к перевязке, в его кармане несколько раз пиликал телефон, но он не отвечал. Теперь, когда голова была перебинтована, а тело расслабилось, наслаждаясь покоем, Антон проверил, кто ему звонил. Все вызовы (а их оказалось шесть) были сделаны с трех разных и совершенно незнакомых номеров. Скорее всего, это поднялась тревога в стане Бэтмена. Можно было перезвонить и вызвать подмогу, но Антон не торопился этого делать.

Почему? Что его останавливало? Страх перед расправой? Нет, Антон больше не боялся наказания. Более того, он был уверен, что ему зачтется и ранение, и то, что он сумел скрыться, сохранив ценный груз. Скорее всего, Бэтмен вознаградит его за смелость и находчивость, а про драку в пути никто уже не расскажет. Но…

Но, но, но…

Когда Антон думал о том, какое богатство оказалось в его распоряжении, то даже мысленно был не в силах отказаться от него. Как?! Отдать то, что теперь по праву принадлежит ему? Он, Антон, жизнью рисковал ради этих чертовых ящиков. Он чуть не погиб и, возможно, раздавил насмерть кого-нибудь из преследователей. И его мытарства еще не закончились. Он ранен и может полагаться только на самого себя.

Хотя почему только на себя? Есть еще отец. Антон редко общался с ним после того, как тот вышел на свободу. А пока отец сидел, вообще не утруждал себя написанием писем или отправкой посылок. Не то чтобы Антона сильно огорчила эта судимость. Он знал, что отец совершил убийство не из корысти, не по злобе, а стремясь добиться справедливости. Шлепнул какого-то мафиози, которых тогда именовали «новыми русскими». Когда-то Антон помнил подробности, но со временем забыл. Зачем они ему? Только голову ненужной информацией забивать. Теперь это не важно.

Важно другое.

До суда отец был следователем, следаком, легавым. Очень опытным и подающим большие надежды, если верить рассказам матери. Значит, необходимые качества у него имеются. Такой человек не станет причитать и обращаться в полицию. Сам все сделает. Вытащит любимого сына из беды. Только бы батарея телефона не села. Заводить двигатель для подзарядки опасно — услышат.

Антон достал мобильник и еще раз спросил себя, правильно ли он поступает. Обратного хода не будет. Стоит затеять эту игру в прятки, и Бэтмен бросит на его поиски всех своих людей, задействует многочисленные связи, привлечет полицию. Не нужно забывать и пятнистых разбойников с большой дороги, которые тоже так легко не откажутся от вожделенной добычи.

Антон прислушался. Звуки в вечернем лесу разносились далеко и громко: вот где-то ветка хрустнула, вот птица крикнула дурным голосом, вот листья падают, шурша. Человеческий голос будет слышен даже с большого расстояния. С другой стороны, если бы по лесу бродили посторонние, они бы тоже выдали свое присутствие шумом. Подозрительных звуков Антон не слышал.

Он несколько раз набрал полную грудь воздуха, задерживая выдох, чтобы наполнить кровь кислородом и собраться с мыслями. Отец-правдоискатель не должен ни в коем случае узнать про наркотики. Такие подробности ему ни к чему. В некоторые секреты лучше посторонних не посвящать. Антон сам разберется с грузом. Нужно только, чтобы кто-то помог ему убраться подальше. Уж очень голова кружится, и слабость в руках такая, что тяжело мобильник держать. Лес стал темным и словно подернутым багровой пеленой. Потрогав повязку, Антон обнаружил, что она успела пропитаться кровью, стекающей на глаза.

Торопясь успеть до того, как потеряет сознание или уронит мобильник, Антон нажал кнопку вызова и стал ждать.

Он был очень одинок и очень богат. И готов поставить на кон жизнь, лишь бы не лишиться этого богатства. Не только собственную.

— Папа? — произнес он в трубку, с трудом шевеля губами.

Лада мыла полы, орудуя шваброй с такой силой, словно хотела содрать линолеум с пола. Катюша сидела в своей комнате, запершись, как поступала всегда, когда взрослые конфликтовали. Ей было девятнадцать. Егор Неделин прожил в этом доме четыре года, но она ни разу не назвала его папой. Чужая. И он здесь чужой.