--Я не злюсь, Беатриче. Ты же знаешь, я не умеюэтого.

Ее тон стал несколько миролюбивей.

--Пройдемся?--предложила она.

Мы медленно пошли по тропинке вдоль ручья. Егожурчанье вливалось в нашу неторопливую беседу.

--Я слышала, что Медные горы процветают,благодаря тебе,--сказала Ладо.

--Это не мне благодаря, а людям, которые тамживут. Они сами сотворили свой мир, таким, каким хотели.

--Но при том мрачном слепом наместнике, чтоправил там раньше, это было невозможно. Он был деспотом.

--Ты о Хамсине? Ты была с ним знакома?

--Нет. К нему невозможно было подобраться. Но яслышала о нем много дурного. Он был безжалостным и угрюмым затворником, похищаллюдей из Тварного мира, не повиновался Хозяину. Говорят, он носил бронзовуюмаску, потому что был страшно уродлив.

--Нет, он вовсе не был уродлив, Ладо. Я виделаего без маски.

--Ты так хорошо его знала?--с подозрениемспросила моя бывшая подруга.

--Не думай ничего такого!--поспешила я еезаверить.-- На какое-то время нам пришлось стать союзниками. Мы вместе велиборьбу с лабиринтом.

--Что-то я об этом слышала. Но Хамсин ведь,кажется, погиб?

--Не навсегда. Саргон уверен, что он можетвозродиться в любой момент.

--И тогда тебе придется опасаться?

--Я не боюсь его. Не такой уж он был ибезжалостный, как хотел казаться.

--Но он слишком ненавидел людей.

--Это правда...

Мы немного помолчали, чтоб послушать милоежурчанье лесного ручья. Я отвыкла от таких звуков, потому что в горах ручьи нежурчат, а клокочут.

--Как он?--нарушила я молчанье.

--Гавр?--со значением переспросила Ладо.--Самаскоро увидишь.

--Говорят, он изменился?

Ладо вздохнула:

--Я знаю его уже очень давно. Он менялся засвою жизнь тысячи раз. Разным был: деспотичным и милосердным, непокорным ЛютомуКнязю и послушным его слугой. Но знаешь, таким я его никогда не видела. Беншиего словно подменили.

--Что же с ним не так?

--Ты не поверишь, но мне кажется, что он сталбольше походить на человека.

--На человека?

--Он стал так же непредсказуем.

Я собиралась расспросить об этом подробней, нок нам вдруг подскочил Тэйу. Чертенок проснулся и решил осмотреть окрестности. ВМедных горах ведь не было ничего подобного: ни такой густой растительности, нивысоких деревьев, ни тихих ручьев, в которых так важно и неторопливо плаваларыба.

--Это сын Ундиона?

--Похож?

--Как будто есть немного.

--Его мать - моя лучшая подруга. Мы вместевыбирались из лабиринта.

--А это что за блоха?--насмешливо осведомиласьЛадо о Бесе, который нехотя ковылял вслед за своим воспитанником.

--Это кара на мою голову. Прислан дедом Тэйу,для его придворного образования.

--А где же родители малыша?

--Они застряли в Гиперборее. Поэтому я туда инаправляюсь.

--Так ты только за этим появилась у нас?

--Только за этим...

Ладо снисходительно взирала на то, как Тэйурезвится и пачкается в ручье. Она вообще была равнодушна к деткам и ихшалостям. Ее собственный шалопут, будучи и младенцем, и взрослым одновременно,был единственным, о ком она заботилась. Бес недовольно бухтел и ворчал о том,что не пристало, мол, будущему придворному возиться в воде и грязи и ловитьрыбу руками. Однако он не забыл и о галантности. Но только он состроил нужнуюгримаску для того чтоб сказать Ладо что-нибудь лестное, как вдруг совершеннонеожиданно был сброшен чертенком прямо в ручей.

--Мадам!--услышала я его жалобноекудахтанье.--Спасите меня, мадам! Я не умею плавать!

--Ты не утонешь здесь, Бес!--успокоила я его ине смогла удержаться от смеха, глядя на его беспомощное барахтанье.--Толькораспугаешь всю рыбу!

Все-таки мне пришлось выволакивать несчастного,иначе бы Тэйу свалился вместе с ним. Бес был для него еще тяжел. Выбравшись наберег, наш воспитатель, словно кошка отряхнулся, вылил из чалмы лишнюю воду итут же принялся читать гневные наставления умиравшему от смеха мальчишке.Мокрый, взъерошенный, облепленный водорослями и читающий при этом нотации, онвыглядел уморительно.

--Так ты говоришь, кара? А по-моему, с ним несоскучишься!-- проговорила Ладо сквозь смех.

--Это единственный положительный момент в еговоспитании,--сказала я, устав смеяться. Ладо тоже посерьезнела.

--А ты не думаешь о том, чтоб родить своегоребенка?--спросила она вдруг.

--Ты же знаешь, что у нас людей дети из воздухане берутся,--растерянно оглянувшись, ответила я. Ее вопрос застал меняврасплох.

--Да, знаю,--с лукавством отозвалась богинялюбви.

--А тот единственный, от которого я хотела быиметь ребенка, как и все титаны бесплоден.

--Это я тоже знаю, Бет. Но у тебя внаместничестве столько людей, и большая часть из них, на сколько мне известно,- мужчины.

--Ладо! Ты в своем уме?!! Я же наместница!

--Ну, и что!

--Да я на всех этих мужчин, иначе как на подданныхи смотреть не могу!

--Так у тебя нет любовника?

--Конечно, нет!--шикнула я на нее и обернуласьна Сиби и Камира, потому что Тэйу и Бес были слишком заняты, чтобприслушиваться к нашему разговору.--Говори потише!

--Любовника надо завести!--изрекла онаназидательно.--Это полезно для здоровья.

Я попыталась что-нибудь сочинить в ответ, но, ксчастью, не успела. В лесу послышался хруст веток и грузный топот: кто-тобольшой быстро приближался к нам. И я уже догадывалась, кто. Из кустов вынырнулБобровник и кинулся к нам.

--Я услышал, что ты в моем лесу и тут жебросился на встречу!--вскричал он, одним махом перепрыгнув через ручей. -Хотелпервым с тобой поздороваться!

--Ты не успел! Первой была я!-- озорно пропелаЛадо.

--Вижу,--с досадой молвил леший.

--Я очень рада видеть тебя снова,-- искреннепризналась я, широко размахиваясь, чтоб обнять его радостно-объемистоетуловище.--И рада снова быть в Дремучем Мире.

--И я как рад!--воскликнул мэр Дремучего Леса итут же спросил по--хозяйски, видимо на всякий случай:--Ты ведь больше нестанешь портить мои посадки?