И тут мужчина сделал странный жест: провелребром ладони по своей шее. Даже сейчас, закрывая глаза, я вижу: вот его рукаподнимается, а потом медленно-медленно движется поперек шеи, точно взамедленной съемке. А потом жалюзи опустились…

Не помня себя, я бросилась к ближайшей двери.Злость душила меня, злость, отвращение, обида, а главное — желание схватитьэтого типа за руку и заставить объясниться. Что это значит? Что это значит,черт возьми?

С трудом ориентируясь в хитросплетении чужихкабинетов, я наконец оказалась там, где недавно стоял мужчина. Небольшойкоридор, дальше проход к лифтам. Два расшатанных стула, урна, табличка «Местодля курения». Я беспомощно огляделась. Развернулась на каблуках, стремительнопошла к двери, из-за которой доносились чьи-то голоса, и едва не столкнулась сдевушкой в цветастой блузке с кипой бумаг в руках. Желая избежать столкновения,она резко дернулась и едва не уронила бумаги.

— Извините, — пробормотала я. —Вы здесь работаете? — Вопрос глупый. Конечно, она здесь работает. Что ещеона может здесь делать?

— Да, — недовольно произнесла она,приглядываясь ко мне.

— Минуту назад я видела мужчину…

— Где?

— Вот здесь.

— Ну и что?

— Вы… вы не знаете, кто он? —беспомощно произнесла я, кусая губы. Еще один глупый вопрос. Как она можетзнать, если понятия не имеет, о ком идет речь.

— Тут проходной двор, — ответилаона. В лице ее появилась настороженность, теперь она приглядывалась ко мне.Ничего удивительного, я веду себя как сумасшедшая.

— Мужчина в черном свитере, —настойчиво повторила я.

Девушка пожала плечами и тут же спросила:

— А что, собственно, случилось?

В самом деле, что? Ответить правду? Мужчинапровел рукой по горлу, а я это видела и теперь ищу его? Она непременно сочтетменя сумасшедшей, и неудивительно, если я сама так думаю.

Она ждала, в ее глазах появилось недоверие,даже настороженность. Надо что-то ответить, и я сказала первое, что пришло вголову:

— Он показался мне знакомым, возможно, онработает у вас. Я работаю в офисе напротив, — сочла необходимым добавитья.

— Я знаю, — кивнула девушка. —Я вас часто вижу. — Она сделала паузу, задумалась. — В черномсвитере? Блондин, брюнет? — Вопрос, на который я не могу ответить, нодевушка вновь заговорила:

— Вряд ли кто из наших. У нас мужиковшесть человек, и все в костюмах. Непременное условие. Наверно, кто-то изклиентов. А потом, здесь действительно проходной двор, обходить лень, и в токрыло идут через наш коридор. Хотя коридор, в общем-то, не наш, так что имеютправо.

— Спасибо, — пробормотала я.

— Не за что.

Девушка зашагала к лифту, и я поплелась заней. Ничего меня здесь не задерживало. Ясно, что этого мужчину я не найду.Впрочем, теперь я готова была усомниться в его существовании. Может, и не былоникакого мужчины? То есть, конечно, был, просто стоял вот здесь, и разглядывалкоридор или задумался, ничего не видя вокруг. Я заметила его, и мое воображениедовершило остальное. Но перед глазами вновь возник этот его жест. Неужели ясама такое придумала? Не может быть. Девушка уже была возле лифта, а я пошла всвой офис, испытывая неловкость. Девушка, нажав кнопку вызова, смотрела наменя. Я досадливо поморщилась: не стоило задавать глупых вопросов.

Людка все еще курила, теперь уже водиночестве. Она проводила меня взглядом, когда я прошла мимо. Может быть, ястранно выгляжу? Возбужденной, испуганной? Если я расскажу Людке об этом типе…Групповой психоз — да и только.

* * *

Медвежонок на моем столе по-прежнему сжимал влапах сердце с моим именем. Я подмигнула ему, предложив самой себе успокоиться.«Надо выпить кофе», — подумала я, считая, что чашка кофе отвлечет меня отглупых мыслей, и прошла к окну, где у нас стоит кофеварка.

Я как раз наливала кофе в чашку, когдараздался крик. Сначала мне показалось, что это только я слышу его. Послесегодняшних событий слуховые галлюцинации нисколько бы меня не удивили.

— Что это? — спросила Ольга,поднимая голову от бумаг. — Кто-то кричал?

Чашка в моей левой руке наклонилась, япродолжала наливать кофе в переполненную чашку и поняла это, только когда Ольгаокрикнула:

— Уля, ты ж себе всю юбку залила.

И тут в проходе появилась Зинаида. Лицо у неебыло растерянное, голос дрожал.

— Людка упала с лестницы.

— О господи, — нахмуриласьОльга. — Сломала что-нибудь?

— Да она в лестничный пролет упала.

— Как это? — испугалась Ольга.

Я стояла не шелохнувшись, по-прежнему держачашку в левой руке. Я же знала, что-то произойдет. У меня было предчувствие.Точно очнувшись, я поставила чашку на стол. К тому моменту все бросились клестничной клетке, и я вышла вслед за остальными. К лифтам невозможно былопройти. Из всех офисов высыпали люди, вытягивали шеи, пытаясь что-торазглядеть, вставали на цыпочки, вполголоса переговаривались.

— Что случилось? — спросил кто-торядом со мной.

— Девушка упала.

— Как упала?

— Не знаю, несчастный случай.

— Она жива? — спросила я.

— Шутишь, — ответила Ольга, вдругоказавшаяся рядом. — Здесь же седьмой этаж.

Приехала «Скорая», люди стали расходиться покабинетам. Я подошла к перилам и склонилась, точно над колодцем. Там, внизу,тело уже убрали, но на сером плиточном полу остались пятна крови.

* * *

Где-то через полчаса к нам в офис вошли двоемолодых людей с целью опросить свидетелей несчастного случая. Но таких попростуне оказалось. Никто ничего толком не мог сказать, потому что в тот момент всенаходились на своих рабочих местах. Только два кабинета выходят к лифту, изостальных лестничную клетку увидеть невозможно. К тому же двери были закрыты, ау нас, в отличие от соседей, стены самые обыкновенные, а не из прозрачногопластика.

— Как она могла упасть? — решиласьспросить я молодого человека, который задавал мне вопросы.

— Очень просто. Поскользнулась, потеряларавновесие и перевалилась через перила.

— Поскользнулась?

— А что, с вами такого никогда не бывает?