В прошлой жизни я их не жаловала после маленькой военной компании с Кидокией, когда главный интендант Палермис выкупил весь запас яблок из садов проигравшего конкурентам тестя, и яблоки у нас были на завтрак, перекус и ужин целых два месяца, к концу которых несколько особо впечатлившихся диетой парней поймали Палермиса и накормили яблоками не с той стороны, так что с тех пор он их тоже недолюбливал.

Сейчас мне жутко хотелось яблока. Пристрастие тела?

Снова зацокали копыта. Я посмотрела на улицу: отряд в незнакомых синих мундирах въехал во двор, обтекая открытый экипаж виконта. Угла обзора окон хватило понять: они окружали дом.

Двое молодых людей, заметив новых действующих лиц, дружно отступили в угол и попытались прикинуться ветошью. Девица, защемившая ногу в ступени, захныкала. Браюнчик вернулся к лелеянию отбитого места.

Недоразумение в сером почти доползло до выхода, когда двери распахнулись, являя бравого офицера с блестящими на груди тремя незнакомыми орденами. Первой он заметил попавшую в западню девицу и выпятил грудь сильнее. Даже, кажется, стал в более выгодном ракурсе к ней.

— Виконт дирра-Валар! — слишком патетично воскликнул этот довольно молодой мужчина. — Я, барон эс-Дейр, не позволю вам обобрать леди Лилиан! — Он призывно посмотрел на застывшую девицу. — Леди Лилиан, со мной вам нечего опасаться!

Похоже, он немного ошибся с определением леди Лилиан. Я осторожно спрятала сумку с набранными вещичками за спину.

Итак, у Лилиан появился потенциальный защитник… Так не надо ему мешать!

Пока барон эс-Дейр меня не заметил, улизнула в коридор, ведь первое правило умного человека гласит: не держи при себе то, что могут посчитать награбленным.

Необходимость оставить сумку в одной из пустых комнат разрывала сердце, но не было времени её прятать получше, я приставила её внутри рядом с дверью: если комнату осмотрят с порога, мою заначку могут и не заметить.

Дальше юркнула в спальню и быстро сняла мужскую одежду, скрутила в один комок чёрными бриджами наружу и, пока солдаты окружали дом по внешнему периметру каменной ограды, протолкнула комок одежды в дыру в окне и выкинула в кусты под соседнюю комнату: ничего не знаю, это не моё.

Платье выбрала то, что не подходило фигуре Лилиан и, наверное, принадлежало её матери. В нём грудь аж выпрыгивала из тугого декольте, а на талии оно болталось, подчёркивая нездоровую худобу.

Уселась на постель как раз вовремя: дверь распахнулась, являя барона эс-Дейра во всей красоте мундира с начищенными до блеска пуговицами. Он замер, уставившись на моё декольте. Вошёл и неуверенно уточнил:

— Лилиан дэр-Рохейз?

Я хлопнула длиннющими ресницами и с придыханием спросила:

— Вы пришли спасти меня от того злого человека?

Подобное лицедейство даже с прошлой внешностью трижды спасло меня от тюрьмы и раз позволило выбраться из окружения, а с этим телом эффект получился убойный.

— Да, миледи, — хрипло отозвался барон и облизнул пересохшие губы. — Я барон Седрик эс-Дейр, капитан синей стражи. Едва я узнал, что маркиз намеревается принудить вас к браку…

Из коридора раздались шаркающие шаги и вопль Брая:

— Капитан! Вы должны арестовать эту сумасшедшую! Она пыталась убить меня, едва не убила моего отца и святого отца Мартина! И его племянницу Майю! Она опасна!

Держащийся за пах Брай ввалился в комнату. Я подняла брови домиком, расфокусировала взгляд, чтобы он казался более беспомощным, позволила проступить слезам:

— Зачем вы клевещите на меня, Брай? Что плохого я вам сделала?

— Вы хотели меня кастрировать! — прошипел он.

— Что значит «кастрировать»? Я не знаю значения этого слова, это что-то неприличное? — «беспомощно» посмотрела на барона. — Капитан Седрик, может, вы объясните значение…

— Не смей притворяться! — Брай указал свободной рукой на свой пах. — Ты ударила меня коленом. Сбросила отца с лестницы. А до этого едва не убила отца Мартина яблоком!

— Каким яблоком? — пролепетала я, прикладывая ладони к груди и тем самым заставляя её колыхаться. — Какого отца Мартина? Я не знаю никакого отца Мартина, о чём вы говорите?

У Брая побагровело лицо:

— Да все могут подтвердить, что ты пыталась нас убить!

— Как я… — вытянула вперёд худенькие цыплячьи ручки, — могла причинить вред взрослым мужчинам, да ещё и сразу троим?

Капитан Седрик наградил Брая осуждающим взглядом, и я продолжила заливать:

— Когда опекун морил меня голодом, я терпела, потому что считала это наказанием за проступки отца. Когда опекун издевался надо мной, я тоже терпела. Когда оставлял без нормальной одежды и угрожал — я терпела, — голос получился такой жалобный, что у самой слеза покатилась: бедная я! — Но эти обвинения… Это… это уже слишком! За что вы надо мной издеваетесь, Брай? Неужели настолько хотите меня погубить?

Позволила пухлой губе дрогнуть, следом заставила дрогнуть плечи. Брай вытаращил глаза:

— Лживая тварь!

— Брай дир-Валар! — отчеканил капитан Седрик. — Немедленно прекратите нести этот бред!

— Но она!..

— Я не вижу, каким образом леди Лилиан могла напасть на троих взрослых магов и причинить им вред. Поэтому прекратите разбрасываться нелепыми обвинениями!

У Брая от возмущения перехватывало дыхание:

— Но она правда…

— Брай дир-Валар! Не заставляйте меня повторять! — грозно потребовал капитан Седрик.

Насупившись, Брай развернулся на каблуках и выскочил из комнаты. Через несколько мгновений раздался его крик:

— Баронет Дак! Баронет Нейр! Мне нужны ваши свидетельские показания против этой злобной твари!

— За что они так со мной? — прошептала я, умоляюще взирая на капитана. — Я не понимаю, что происходит. Я жила, никого не трогала, и вдруг это всё…

Смахнула слёзку. Пяток серебряных пуговиц из своего запаса готова поставить на то, что баронеты не проявят усердия в даче показаний против меня, но десять пуговиц ставить бы уже не стала.

— Не переживайте, — капитан Седрик опустился передо мной на колено и заглянул в лицо. — Я защищу вас от этих бесчестных людей. Такая прекрасная леди не должна плакать!

Теперь, когда он оказался так близко, я ощутила в нём магию. Нужно было отвлечь его от меня, занять чем-нибудь.

— Мама, — я утёрла очередную слёзку. — Мама куда-то пропала, помогите её найти.

Энтузиазма Седрик не выказал, что-то холодное промелькнуло во взгляде серых глаз.

— Ваша мать… да, конечно, — он улыбнулся, но эта улыбка не отразилась во взгляде. — Конечно, я помогу с её поисками, миледи. Но вы — вы не переживайте, даже если с вашей матерью случилось что-нибудь плохое, я о вас позабочусь.