Я тишком выбралась из спальни и помчалась в кабинет. Благо, Келлан не выключил компьютер, а только монитор. Полвторого ночи, но в сон не клонило. Я оделась, устроилась в кресле с чаем и прочла статью несколько раз. Приблизила фото Ирия так, что поры на коже стало видно. Словно фото двадцатидвухлетнего парня покажет, как он выглядел в пятнадцать лет.

Почему взяли в группу именно его? Соцсети не откликались на имя Ирий Нордли. Нигде, никакой информации в публичном доступе. Абсолютно чист. Либо он скучный, примерный мальчик, всю жизнь смиренно учился, либо за ним хорошенько почистили.

Скучные парни не улыбаются дерзко. На фото Ирий расслаблен, доволен. Внешность у него, конечно, не стандарт красоты. Но что-то в ней приковывало. Возможно, неприлично пухлые губы? Нечестно парню иметь такие. Или прическа? Говорила ли она о том, что он не подчиняется правилам и любит буянить? Мало кто ходит с коротко выстриженными висками и затылком, а массу волос на макушке завязывает в хвост. Или, возможно, причина в голубых глазах с яркими вспышками? Я смущалась смотреть в них. Будто он выберется из экрана и скажет: «Ты так долго разглядываешь меня, что чай давно остыл».

Безумно живой взгляд. Я поерзала в кресле, низ живота пульсировал — неприятно возбудиться и не получить оргазм. Но возбуждение вроде схлынуло, когда я лежала в спальне… Отчего разгорелось вновь?

К черту… Я откинулась в кресле, устроила разведенные ноги на столе и запустила пальцы под трусы. Там жарко и между складочками влажно. Я сомкнула веки. Перед внутренним взором, как назло, застыло фото нового гитариста «Бури».

Сгинь! Я подскочила и потушила дисплей. Выключить бы так же внутренний взор.

Слева мелькнуло светлое пятно — я дернулась. Белая обезьяна со смешными усиками крутила в лапках черную шляпу, сидя на столе среди красок.

— Напугали… Есть дело?

— Нет, я просто в гости. Хотел предупредить: впредь будь аккуратней.

Страх оторвал кусочек сердца.

— Меня спалили в клубе?

Дух защиты махнул лапой и скрестил ноги.

— Обошлось. Но ты моя любимая служительница, и я не хочу потерять тебя раньше времени.

— Что значит? Нас раскрыли? — Я нервно осмотрела включенные мониторы — красные флаги не мигали.

— Могут раскрыть. Если ты попадешь в тюрьму, мне придется забрать способности.

Телепортацию в тюремной камере заметят, как пить дать. Но благодаря тому, что я умею принимать чужие облики, меня до двери участка не доведут.

— Нет, не волнуйтесь. Со мной все будет в порядке. Никто не сможет меня поймать.

На мордочке залегла тяжелая дума. Дух вперился взглядом в потухший экран. Давно ли за мной наблюдал?

— Будь осторожна с… — Он указал лапой на черный дисплей. — С ним. От него веет опасностью.

Значит, мальчик точно не скучный. Садист? Мучителей проучивать одно удовольствие.

— Нет, Беатриса, не входи в азарт! Он страшно опасен! Я не шучу!

— Вы распалили меня еще больше, — усмехнулась я. — Что с ним не так? — Палец потянулся к кнопке, и дисплей засветился с развернутой фотографией Ирия.

Черная шляпка скукожилась в сердитых лапах. Дух защиты задвигал челюстями, жуя губы. Сомневался, говорить мне или нет?

— Я доставала информацию из таких опасных мест, что меня там, если бы поймали, в бетоне похоронили. За мной охотятся лучшие киллеры восьмого сектора, но никогда не убьют. Они не знают, как выглядит мишень. — Я развела руками.

Дух нахлобучил на голову мятую шляпу, изрек:

— Я тебя предупредил!

И растаял. Почему отвечал уклончиво? Забавно, меня в гробу спят и видят уйма опасных людей, а бояться нужно его?

Скорее бы вживую взглянуть на дерзкую ухмылочку Ирия Нордли и выпотрошить все тайны. Самый опасный человек становится жалким, когда его жизнь выворачивают наизнанку перед людским судом.

Барабанщик за спиной завел ритм. Подключилась басуха: загудела глухими низкими нотами. Гриф моей ярко-алой гитары стал влажным под ладонью. Правая рука с медиатором подрагивала. Пульс сбивчивыми ударами стучал в висках.

Я уставился на колонку усилителя, мысленно отсчитывая такты.

Моя очередь. Медиатор словно сам запорхал по струнам. Пальцы на грифе машинально зажимали лады. Арвид тряхнул черной кучерявой гривой и подступил к микрофону.

«За тобой летит моя душа.

Догнать тебя не под силу поездам.

Билет в один конец и навсегда.

Не жалей ни о чем и никогда».

Вступила ритм-гитара. Песня набирала мощь. Мышцы мои расслаблялись, отдавались игре. Не зря я последнюю неделю торчал дома, сбивая пальцы в кровь. Отказался от приглашений в караоке и отписал всем девушкам, что я занят ночью тоже. И немного усмирил жажду к виски.

По ушам лязгнул скрежет сбившихся нот. Я повернул лицо вправо, где играли басуха и ритм-гитара. Барабаны стихли. Арвид возмущенно нахмурился.

— Да он играть не умеет! — рявкнул Луис, снимая синюю гитару с плеча, и ткнул пальцем в мою сторону. — Арвид, откуда ты вытащил эту бездарь?

Не успел вокалист рот открыть, я расправил плечи и хмыкнул:

— Бездари годами учатся играть сложные соло, потом понимают, что им не дано и давятся завистью на ритм-гитаре. — Я приподнял свой инструмент с улыбкой. — Махнемся?

У Луиса задергалась верхняя губа, сжались кулаки. Он с гневом покосился на Арвида. Искал поддержку?

Парень с длинными русыми волосами побарабанил пальцами по басухе и вздохнул.

— Ирий действительно плохо играет, — молвил он тихим, спокойным голосом.

— Наверное, нужно быть страшно самоуверенному, чтобы с таким скудными навыками пойти на прослушивание в нашу «Бурю»? — Тяжелая рука легла мне на плечи. Барабанщик выше меня на голову. И шире в полтора раза. Но я дернул плечом, скидывая руку. Он осклабился.

Арвид процедил ругательство сквозь зубы и оперся о стойку с микрофоном.

— Что за херня, ребята? — Вокалист потер лоб. — Вы не доверяете моему выбору? Ирий просто переволновался. И постарается успокоиться и играть так же замечательно, как на прослушивании. Да? — Черные глаза исподлобья вперились в меня. Луис медленно закипал.

— Конечно. — Я кивнул. Мать твою, старался вроде играть нормально. И ошибок не делал.

— А если у кого-то есть замечания к его игре, подойдите и дружелюбно… Я подчеркиваю, дружелюбно! Объясните парню, в чем его ошибки.

Луис взорвался:

— Переволновался? А что, если он, бедняга, переволнуется на концерте и сбежит посреди песни? У нас уже репутация скатилась под плинтус! Еще одна ошибка — и на концерт не придет никто!