– Мне казалось, политический консультант не обязан играть роль сиделки.

Она едва не всхлипнула.

– Мы привыкаем ко всему. – Он улыбнулся, и морщинки в уголках его глаз на мгновение сделались глубже. – Мы на все готовы ради достижения цели.

– Господи, неужели меня вырвало?

– При шоке это естественно. Думаю, вы не очень пострадали. Физически, я хочу сказать.

Ронни и самой так казалось. Она сделала глубокий вдох, чтобы поскорее опомниться и взять себя в руки, и вгляделась в свое отражение в зеркале. Почувствовав, что она твердо стоит на ногах, Куинлан убрал руку с ее талии и отступил на шаг.

Веки Ронни слегка припухли, но глаза не были повреждены. Зрачки уже сузились до обычного размера, и к ней быстро возвращалось нормальное, ясное зрение. Правда, внешность ее оставляла желать много лучшего. Волосы ее вымокли и прилипли к щекам, вода с них стекала на плечи. Спереди они топорщились наподобие гребня попугая. На лице, на ушах, на шее, на руках, на одежде все еще оставались ярко-красные пятна краски. На бледном лице остатки размазавшейся косметики выглядят просто нелепо. Карие глаза покраснели и слезятся, полные губы дрожат. Более жалкий вид даже трудно придумать, платье из ирландского льна от Анны Сюи испорчено бесповоротно. Высыхающая краска стекает по ногам, пачкая босоножки.

Краска запачкала всю ее одежду, за исключением разве что нижнего белья.

Взгляд Ронни упал на дорогое жемчужное ожерелье, которое Льюис подарил ей вскоре после свадьбы, и она в ужасе воскликнула:

– Краска попала на жемчуг!

Она нащупала замочек ожерелья, но не смогла его открыть. Руки как будто налились свинцом, пальцы не слушались ее.

– Подождите, дайте мне.

Куинлан приблизился к ней, отвел в сторону ее волосы и расстегнул замочек. Прикосновение теплых рук к шее оказалось приятным. Ронни подставила жемчужины под струю воды, но Том забрал у нее ожерелье, промыл его сам.

– Проверьте и серьги.

Она последовала совету, глянула в зеркало и обнаружила, что и в серьгах жемчуг заляпан красным. Ее пальцы не сладили и с серьгами.

– Вы не могли бы мне помочь? – взмолилась Ронни, едва не плача.

Куинлан поднял голову, увидел в зеркале, в чем состоит трудность, положил ожерелье на край раковины и занялся серьгами. На этот раз его пальцы были холодными и мокрыми.

Когда он ловко вынул серьги из ее ушей, Ронни предупредила:

– Не уроните их в раковину. Жемчуг настоящий.

– Не сомневаюсь, – сухо отозвался Куинлан. – Краска попала вам в уши.

Ронни повернулась в профиль и посмотрела в зеркало. Он был прав. Она смочила бумажное полотенце и тщательно протерла ушные раковины, думая только о том, как бы не выказать свою слабость. Ей не хотелось, чтобы он заметил, что она находится на грани истерики.

Красные пятна на мокром полотенце были очень похожи на кровь. Слава богу, все-таки это не кровь. Враг подстерег ее не с револьвером, а всего лишь с банкой краски.

Уже не в первый раз Ронни задумалась о том, что цена всего, к чему она всю жизнь стремилась, оказалась слишком высока.

Она хотела удачно выйти замуж, и ей это удалось. Она мечтала о богатстве и обрела его. Ей нравилось быть в центре внимания, и она стала знаменитостью, пусть и местного масштаба. Исполнились все-все ее детские грезы.

Но в действительности все оказалось вовсе не таким чудесным, как в фантазиях. Да, она добилась всего, к чему стремилась, – и к ней не пришло то счастье, на которое она рассчитывала.

А сегодня она и подавно не назвала бы себя. счастливой.

Ей пришло в голову, что все это время ее грызло ощущение пустоты. От этой мысли у нее опять засосало под ложечкой.

– Я не могу идти туда, – прошептала Ронни, не отрывая взгляда от зеркала. Ее пальцы, намертво вцепившиеся в края раковины, так и не выпустили использованное полотенце. – Просто не могу.

– Я полагаю, что сегодняшнюю программу вы выполнили. – Куинлан завернул вымытые серьги и ожерелье в новое бумажное полотенце. – Между прочим, вам нужно показаться врачу.

– О боже, – вздохнула Ронни, – ведь все это попадет в газеты!

Она с ужасом вообразила кричащие заголовки завтрашних номеров. Никакой ее вины в происшедшем нет, но газетчики непременно сделают все, чтобы выставить ее в самом дурном свете. Телевизионщики тоже вечно над ней измываются. Все ее называют “второй миссис Ханнигер” и криво улыбаются при этом.

Куинлан собирался что-то ответить, но в эту секунду дверь туалета распахнулась, и Ронни увидела, что все ее худшие страхи оправдываются.

– Ронни!

Tea на миг замерла на пороге, ничего не видя в полумраке после яркого солнца; потом она разглядела Ронни и бросилась к ней. За Tea следовала целая толпа: Роза, трое полицейских, служители с оранжевыми бляхами и еще какие-то люди.

Ронни застыла в напряженной позе.

– Господи, мы не знали, где тебя искать! Ты в порядке?

Tea сжала ее локоть и быстро оглядела с головы до ног.

Ронни успела только кивнуть. Вспышка заставила ее зажмуриться. Конечно, это репортеры. Слетелись, как мухи на дохлятину. Или как стервятники. Стервятники везде вынюхивают смерть, а стервятники от прессы вынюхивают сенсации.

– Нет!

Она вскинула руку, стараясь защититься от вспышек фотоаппаратов. Некоторое время назад Ронни точно таким же жестом – и столь же безуспешно – пыталась защититься от выплеснутой ей в лицо краски. Воистину ирония судьбы.

Оба раза ей не удалось защититься от насилия.

– Миссис Ханнигер, расскажите… Она не услышала окончания фразы. Они наседали, прижимая ее к раковине. Ронни отступила и больно ударилась копчиком о ее край. Желудок ее снова болезненно сжался, колени подогнулись. Вспышки слепили ее со всех сторон; они почему-то показались ей похожими на фейерверки на гуляниях в День Четвертого июля. Слова гремели у нее в ушах, но их смысл оставался неясен для нее. Они загнали ее в ловушку, как охотники загоняют зверя.

– Ронни, боже мой, как ты?.. Может, вызвать “Скорую”?

Tea потрогала платье Ронни, сразу же отдернула руку и уставилась на красное пятно на пальце.

– Нет, – прошептала Ронни пересохшими губами. – Все нормально.

А фотоаппараты все щелкали. Вопросы репортеров звенели все громче, все настойчивее.

– Миссис Ханнигер, нам очень жаль…

К ней с извинениями приблизился служащий ярмарки. За его спиной вдруг вспыхнул мощный прожектор и ослепил ее.

– Нет, пожалуйста…

– Оставьте ее в покое! – выкрикнула Tea, поворачиваясь к репортерам.

– Миссис Ханнигер, объясните, что произошло!