Глава 3

Самый вкусный ужин в моей жизни просто не лез в горло. Я жевала ставшую безвкусной кашу из какарушек и запивала соком молочного дерева, во вкусе которого мне теперь чувствовалось что-то тревожное.

— Мишка, — Борис делал вид, что все хорошо. И ему это вполне хорошо удавалось, — ты вчера рассказывал, что беспризорник… и одежка на тебе дрянная, рваная. А вот говоришь ты, друг мой, совсем не так, как крестьяне. Говор у тебя правильный, словарный запас хороший, и знаешь столько, сколько сирота деревенская знать не может. Словно ты в школе княжьей учился.

Мишка, жевавший кашу из лебеды, поднял взгляд над тарелкой и улыбнулся снисходительно.

— Так ведь я и не крестьянин. Я хоть ни отца, ни матери не знаю, но отец-то мой некромантом был. И мать моя не из простых… сами знаете, кого и почему в крепости отправляют. И вырос я хоть и в деревне, но среди некромантов. По хозяйству им помогал, в кабак за вином бегал. А они за это меня учили всему, что знали. — Он вздохнул, поскреб ложкой остатки каши в миске. — Мне нравится учиться. И их слушал, и книги по магии и другим наукам читал… Мне приятель из крепости тайком приносил. Коли б не поводок проклятый, так я бы не думая в княжью школу пошел.

— А кого в крепость отправляют? — не смогла я сдержать любопытства. Вчера я поняла, что мать у мальчика была, скажем так, из жриц любви.

Мишка еле слышно фыркнул. Видимо, посчитал меня мажоркой, которая жизни не знает. А Борис объяснил в чем дело:

— В Пределах Жизни не принято, чтобы женщины были магами, поэтому их ничему не учат. Или учат, но тайком от светлых мнишек. Если магии не так много, то ничего страшного в этом нет. Так чаще всего и бывает. Но иногда случается: магия настолько сильна, что не имея выхода, начинает влиять на нее саму. И такие женщины становятся одержимы плотскими утехами. Впрочем, — Борис усмехнулся, — с мужчинами так же. Если не тратить магию, то будешь кидаться на каждую встречную.

— Ничего себе, — ошеломленно ахнула я…

— Говорят, — кивнул Мишка с насмешкой глядя на меня. Мое удивление его веселило, — что магия усиливает то, что уже есть в людях. А продолжить свой род желает каждое живое существо…

Теперь удивился Борис.

— И в каких таких книжках ты это прочитал? Я знаю, что исследования проводились, но причину таких изменений так и не нашли…

Мишка пожал плечами.

— Может и не нашли. А может и скрыли… У Светлейшего много тайн, о которых никто не знает.

— Кроме тебя? — в голосе Бориса слышалась усмешка. Мол, пришел тут неуч и думает, что знает все лучше всех.

— Кроме меня, — кивнул мальчишка вполне серьезно. — Вы бы тоже знали, если бы на вас поводок не набросили… Скажите, как вы его сняли?! А вы можете снять петлю с других? — Мишка поставил пустую тарелку на стол и взглянул на Бориса… Умоляюще?

— С других? — переспросил мой муж… Перемена в мальчике, который только что был таким взрослым, а теперь вдруг повел себя, как ребенок обескураживала. Особенно, если вспомнить, что однажды уже такое было. Когда Борис привел Мишку, я была уверена, что он совсем дите, но сегодня весь ощущала его почти равным. Было совершенно непонятно, то ли это игра с какой-то хитрой целью, то ли просто возраст такой, когда ты наполовину взрослый и наполовину ребенок.

— Ага, — Мишка вздохнул, — из-за этой петли отставные некроманты быстро умирают. Петля душит их… И мой папка умер, — он судорожно вздохнул, — из-за проклятой удавки. Он мне сам сказал. Я совсем мал был, но запомнил. А потом, когда проснулась Тьма еще и увидел… И теперь хочу научиться снимать ее… Мы с Васькой уже голову сломали, все перепробовали, но у меня сил не хватает.

— Кто такой Васька? — спокойно и ровно спросил Борис. Но я ощутило, как напряглось его тело. И подумала, может быть идея связать Мишку была не такой уж плохой? А не втерся ли этот мальчик ко мне в доверие нарочно?

— Приятель мой, — охотно ответил мальчишка, — сын коменданта крепости. Тот, что мне книжки таскал. Это он сказал мне, что темнейший хочет забрать меня с собой. Он подслушал, как батька его с князем разговаривает.

— А зачем вам снимать с него удавку?

Мишка тяжело вздохнул:

— В отставку его отправляют. Тьма у него совсем плоха… Если удавку не снять больше пары лет батька Васькин не протянет… А Васька без бати пропадет. Глупый он еще, и мелкий совсем.

— Откуда ты это знаешь? — Борис хмурился. Я не видела его лица, потому что он все еще обнимал меня, прижимаясь со спины. Но я слышала это по голосу. И я чувствовала, что несмотря на все странности он знает, что Мишка говорит правду. Потому что это многое объясняло.

Например, моя душа, которая создана из света и тьмы одновременно… Борис ведь и раньше говорил, что со мной что-то не так. А выходит, что светлые видят во мне свет, а темные — тьму. И мне почему-то кажется, что это не приобретенное, скажем так, свойство души. Просто в моем старом мире все такие.

Или то, почему магия Бориса так сильно выросла после того, как яйца гурлинки напитали его темной магией… Если принять версию Мишки, про поводок, то станет понятно, почему он почти умер, а потом воскрес… Магия света задушила его, как несчастного коменданта, про которого говорил Мишка. И как всех остальных некромантов, покинувших Пределы жизни. Ну, не зря же все некроманты попавшие сюда умирают. Хотя опасной нежити в округе нет. Я же прожила здесь совсем одна без какой-либо защиты несколько месяцев. Значит гибли они совсем по другой причине.

— Читал, — пожал плечами Мишка. И добавил, — в крепости есть очень старые книги… Васька нашел там какой-то тайник с книгами. Вот в них я и прочитал… Так как, вы поможете?

Борис немного помолчал. Он сомневался. Ему совершенно не нравилось, то что он слышал. Но он был слишком умен, чтобы отрицать очевидное.

— Твой приятель может принести эти книги мне? Я должен убедиться, что ты не врешь. И тогда я постараюсь помочь его отцу.

— Хорошо! — Мишка вскочил сияя улыбкой, — тогда через несколько дней сходим. Когда князь уедет.

— Куда? — не понял Борис.

— Так в крепость! Пройдем через Пределы. Подкрадемся к крепости, я Ваську крикну. Он нам сразу книги и принесет…