Неоновая надпись над вельветовыми шторами гласила: «Этоотделение закрыто».

— Мрачновато здесь, верно? — спросила она.

— Как в преисподней, — ответил Джек, и она засмеялась своимзаразительным смехом.

— Ох, Джеки, Джеки! — она ласково поправила его чересчурдлинные волосы.

Он отвел ее руку, также улыбаясь (Боже, ее пальцы состоялииз кожи и костей. Она почти мертва, Джек!..)

— Не трогай меня без разрешения.

— Почему так строго?

Они еще раз улыбнулись друг другу. Джек не помнил, когда быеще ему так хотелось плакать или когда бы он так сильно любил ее. Что-то новоеоткрылось сейчас мальчику… возвращение к «Черным легким» — часть этого.

Принесли напитки. Она легонько коснулась его бокала своим.

— За нас.

— Хорошо.

Они выпили. Официант принес меню. Лили небрежно просмотрелаего.

— Что бы вы предложили?

— Рекомендую морской язык.

— Принесите два.

Джек был немного смущен, заказывая за них обоих, но он знал,что мать хочет именно этого — после ухода официанта он взглянул матери в глазаи увидел одобрение своему поступку.

Принесли еду. Морской язык с лимоном был горячим и вкусным.Но Лили едва прикоснулась к содержимому своей тарелки.

— Занятия в школе начались две недели назад, — Джек успелсъесть половину порции. Глядя на большие желтые автобусы с надписью «Районнаяшкола Аркадии», он почувствовал себя слегка виноватым, хотя причиной этому былиобстоятельства.

Лили выжидающе смотрела на него. Она уже выпила второйбокал, и официант принес третий.

Джек передернул плечами.

— Подумай, что я имею в виду.

— Ты хочешь в школу?

— Что? Нет! Не здесь.

— Хорошо, — согласилась она. — Потому что у меня нет этихтвоих чертовых справок, а без свидетельства о рождении они тебя в школу непримут, приятель.

— Не называй меня так, — сказал Джек, но Лили даже неулыбнулась старой шутке.

«Мальчик, почему ты не в школе?»

Он оглянулся, как будто этот голос прозвучал где-то рядом, ане в его сознании.

— Что-нибудь не так? — спросила она.

— Нет. Впрочем… в этом чудесном парке, Стране Чудес, естьстарый черный чудак. Славный малый… Он спрашивал, почему я не в школе.

Она выпрямилась. Улыбка пропала с ее лица.

— Что ты ему сказал?

Джек пожал плечами.

— Я сказал, что болен. Помнишь, так было с Ричардом? Докторсказал дяде Моргану, что Ричард не должен ходить в школу шесть недель, но можетгулять на улице. — Джек слегка улыбнулся. — Я думаю, ему повезло.

Лили немного расслабилась.

— Я не люблю, когда ты разговариваешь с незнакомыми людьми,Джек.

— Мама, он…

— Мне неважно, кто он. Я не хочу, чтобы ты разговаривал снезнакомыми людьми.

Джек подумал о чернокожем друге; он представил себе егостальные волосы, изборожденное морщинами темное лицо; умные, светящиеся глаза.Он вспомнил их встречи в Аркадии, где не было никого, кроме них, да еще поодальдва чудака играли в крокет, сохраняя глубокомысленное молчание.

Но сейчас, сидя с матерью в этом ужасном ресторане, — нечернокожий мужчина, а он сам задал себе вопрос.

Почему я не в школе?

«Все так, как она сказала, сынок. Нет ни справок, нисвидетельства. Ты думаешь, она захватила сюда твое свидетельство о рождении? Тытак думаешь? Она слишком торопится, и ты торопишься вместе с нею. Ты…»

— Ты что-нибудь получал от Ричарда? — обронила она, и когдаона закончила фразу, то к нему пришло это, и оно поразило, как удар молнии. Егоруки задрожали, стакан упал со стола и разбился.

«Она почти мертва, Джек».

Голос из песчаной воронки. Он звучал в голове Джека.

Это был голос дяди Моргана. Не возможно, не почти, не какбудто. Это был настоящий голос. Голос отца Ричарда.

По пути домой, в машине, она спросила:

— Что произошло с тобой там, Джек?

— Ничего. Мне почудился последний хит Джейн Круппа.

— Не смейся надо мной, Джеки, — она выглядела усталой иизмученной. Между вторым и третьим пальцами правой руки была зажата сигарета.Она вела машину очень медленно — чуть больше сорока миль в час — как всегда,когда выпивала лишнее. Лили сидела прямо, юбка не прикрывала колени, аподбородок, казалось, нависал над рулевым колесом. На мгновение она сталапохожа на ведьму, и Джек быстро отвернулся.

— Совсем нет, — промямлил он.

— Что?

— Я не смеюсь. Это было что-то вроде судороги. Мне оченьжаль.

— Все в порядке, — ответила она. — Я думала, это связано сРичардом Слоутом.

— Нет.

«Его отец говорил со мной из воронки в песке на берегу, воти все! Он говорил со мной в моих мыслях, как в фильме, где ты слышала голоссвыше. Он сказал мне, что ты почти мертва!..»

— Тебе его не хватает, Джек?

— Кого? Ричарда?

— Нет, папы Римского. Конечно, Ричарда.

— Иногда. — Ричард Слоут ходил в школу в Иллинойсе — одну изтех частных школ, учиться в которых очень престижно.

— Ты увидишься с ним. — Лили взъерошила его волосы.

— Мама, с тобой все в порядке? — Эти слова сами собойслетели с языка. Он почувствовал, как его пальцы впились в колени.

— Да, — ответила она, прикуривая другую сигарету (онапритормозила до двадцати миль, делая это, и едущий сзади старый грузовичокнетерпеливо посигналил). — Все как нельзя лучше.

— На сколько ты похудела?

— Джеки, можно никогда не быть слишком худым, или слишкомполным. — Она помолчала и улыбнулась ему. Это была усталая, грустная улыбка,сказавшая ему все, что он хотел знать.

— Мама!..

— Хватит, — оборвала она. — Все нормально, и не будем обэтом. Попробуй найти мне какой-нибудь би-боп по приемнику.