Тысяча девятьсот семьдесят шестой. Джеку вспомнился одиниюньский полдень на Родео Драйв. Июньский? Июльский?.. Он не мог припомнить,куда направлялся тогда. К приятелю? Это не имело значения. Это был период,когда впервые за много месяцев после смерти отца в результате несчастногослучая на охоте он не думал о нем. Джеку было тогда только семь лет, но онзнал, что у него отняли часть детства, и мог понять переживания своей матери.

Событие этого полудня летом 1976 года изменило его жизнь.После него Джек полгода спал при свете; в темноте его мучили кошмары.

В нескольких шагах от дома Сойеров из-за угла внезапновыскочил автомобиль. Он был зеленого цвета, и его марка была не «Мерседес» —больше Джек не помнил ничего. Человек за рулем выглядывал в окно и улыбалсямальчику. Первой мыслью Джека было, что он знает этого человека — это же ФилСойер собственной персоной хочет поприветствовать сына. В улыбке человека былочто-то притягательное. Другой человек, сидящий рядом с водителем, рассматривалДжека сквозь толстые темные стекла очков. На нем был отличный белый костюм.Водитель с улыбкой обратился к Джеку:

— Сынок, как проехать к отелю «Беверли Хиллз»? — Этопоказалось Джеку очень странным. Он указал направление вверх по улице. Отельбыл так близко, что отец, бывало, назначал там деловые встречи еще до завтрака.

— Прямо вверх? — все еще улыбаясь, переспросил водитель.

Джек кивнул.

— Ты отличный умный маленький паренек, — сказал ему мужчина,а другой спросил:

— Это далеко?

Джек отрицательно помотал головой.

— Наверное, в нескольких шагах отсюда?

— Да.

Джеку стало неуютно. Водитель все еще улыбался, но улыбкаего сейчас была тяжелой и пустой. И пассажир также смотрел на негонеприветливо.

— Может быть, в пяти шагах? В шести? Что ты сказал?

— Около пяти или шести, я думаю, — сказал Джек и попятилсяназад.

— Ну, мне бы хотелось отблагодарить тебя, паренек, —произнес водитель. — Ты, конечно, любишь конфеты? — Он протянул в окно сжатую вкулак ладонь, потом разжал ее: там была карамелька.

— Это тебе. Возьми же!

Джек нерешительно шагнул вперед; в голове у него звучалитысячи предостережений насчет незнакомых мужчин и конфет. Но этот мужчина сиделв машине. Если он попытается что-нибудь сделать, то раньше, чем он откроетдверцу, Джек успеет убежать. Мальчик сделал еще один шаг. Он взглянул мужчине вглаза; они были голубого цвета, но взгляд их был тяжелым, как и улыбка.Инстинктивно Джек почувствовал, что нужно опустить руку и уйти. Его руказастыла в дюйме от карамельки. Затем он потянулся к ней пальцами.

Рука водителя схватила его, и пассажир в очках громкозасмеялся. Испугавшись, мальчик взглянул в глаза державшего его мужчины иувидел, что они начали менять цвет от голубого к желтому.

Потом они стали совсем желтыми. Человек с соседнего сиденьяраспахнул дверцу и обошел автомобиль. На его шелковом галстуке красоваласьмаленькая золотая булавка. Джек попытался вырваться, но шофер еще холоднееухмыльнулся и крепче схватил его.

— Нет! — кричал мальчик. — ПОМОГИТЕ!

Человек в темных очках открыл дверцу со стороны Джека.

— ПОМОГИТЕ МНЕ! — завопил мальчик.

Мужчина начал заталкивать его в салон. Джек брыкался, всееще крича, но мужчина крепко держал его. Он попытался оторвать от себя цепкиеруки незнакомца, и с ужасом почувствовал под пальцами не кожу, а нечто, большевсего напоминающее когти. Джек заорал, что есть мочи.

С улицы послышался громкий голос:

— Эй, оставьте мальчика в покое! Слышите, вы?!

Джек вырывался изо всех сил. К ним уже бежал высокий худойнегр и что-то кричал. Мужчина, державший Джека, отшвырнул мальчика на тротуар инырнул в машину. За спиной спасительно хлопнула дверца машины.

— Поехали, поехали, — заторопился водитель, нажимая на газ.

Белый костюм перепрыгнул на переднее сидение, машинасорвалась с места и помчалась в сторону Родео Драйв, чуть не сбив с ног парня втеннисных туфлях.

Джек поднялся с тротуара. Он чувствовал себя ужасно. Мужчинав костюме «сафари» наклонился к нему и спросил:

— Кто они? Ты их знаешь?

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Как ты себя чувствуешь? Мы сейчас вызовем полицию? —предложил он. Джек покачал головой.

— Не могу поверить, — сказал мужчина. — Ты живешь здесь? Мнекажется, я видел тебя раньше.

— Я Джек Сойер. Вот мой дом.

— Белый дом, — констатировал мужчина. — Ты ребенок ЛилиКэвэней. Если хочешь, я отведу тебя домой.

— Где другой человек? — спросил его Джек. — Тот, которыйкричал. Негр…

Он сделал пару нетвердых шагов и огляделся. Улица былапуста.

Негром, бежавшим к автомобилю, был Лестер, СмотрительТерриторий. Он тогда спас мне жизнь, понял Джек, и изо всех сил помчался кгостинице.

— Ты завтракал? — спросила мать, выпуская колечки дыма. Онаповязала на голову шарф, напоминающий тюрбан, и лицо ее выглядело чужим инезнакомым. Недокуренная сигарета была зажата между вторым и третьим пальцами,потом она погасила ее.

— Нет, не совсем, — ответил он, заглядывая в ее спальню.

— Скажи ясно — да или нет, — она рассматривала себя взеркало. — Неопределенность убивает меня.

В зеркале отразилось ее болезненно бледное лицо.

— Нет.

— Хорошо, тогда подождем минутку, и когда твоя мама наведеткрасоту, она проводит тебя вниз и купит все, что ты пожелаешь.

— Ладно, — сказал он. — Ужасно не хотелось там быть одному.

— Я знаю, чего ты испугался… — Она изучала свое отражение. —Я думаю, тебе стоит подождать в гостиной. Я хотела бы сделать это сама, безпосторонних взглядов. Знаешь, маленькие женские хитрости…

Джек, ни слова не говоря, вышел в гостиную.

Когда зазвонил телефон, Джек подскочил от неожиданности.

— Подойти? — крикнул он.

— Да, пожалуйста, — донесся ее приглушенный голос.

Джек снял трубку.

— Алло!

— Привет, дружок, наконец-то я дозвонился, — сказал дядяМорган. — Что, во имя Господа, случилось с головой твоей мамы? Она здесь? Яхочу поговорить с ней. Мне не важно, что она при этом скажет, но она должнапоговорить со мной. Извини меня, дружок.