Стремительным шагом прохожу по узкому коридору обратно в холл. Обхватываю себя руками, потому что от злости меня колотит так, что кажется всё тело вибрирует. Ледяными пальцами сжимаю края блузки, чтобы прикрыть это позорное декольте.

Никогда! Никогда в жизни меня ещё так не унижали и не называли шлюхой!

Ведь он же на это намекал! Ну я же не дура!

Хотя, дура и есть. Самая настоящая! Была бы умнее, послала бы его ещё раньше. Очевидно же было, что этот говнюк не собирается брать меня на работу! А я всё сидела и не пойми на что надеялась. Идиотка…

А он, наверно, только поэтому и не послал меня с ходу куда подальше. Сразу гад решил, что на должность помощницы в эту компанию я не подхожу, но давать мне отворот поворот не стал а мурыжил своими дурацкими вопросами, чтобы потом предложить «альтернативную» вакансию.

Просто… сволочь! Интересно, он все собеседования так проводит? Хотя, навряд ли. Если бы этот козёл Кирилл Сергеевич каждой сидящей здесь женщине предлагал себя вместо босса и свою кровать вместо должности, то его бы давно уволили отсюда да ещё и с такой характеристикой, что он бы до конца своих дней унитазы в общественных туалетах драял, потому что ни одна приличная фирма его бы после такого не взяла!

А, собственно, почему бы мне прямо сейчас не устроить ему перспективное будущее?!

—Мне нужна книга жалоб!— рявкаю, подойдя к сидящей за стойкой ресепшн секретарше.

—Ээээ… а в чём дело?— девушка растерянно осматривает меня с ног до головы, задерживая взгляд на краях моей блузки с оторванными пуговицами, которые я стягиваю рукой.— У вас что-то случилось? Может быть, я могу чем-то помочь? Давайте я позову Кирилла Сергеевича…

Вот только мудака этого здесь не хватало!

—Не надо звать Кирилла Сергеевича!— выпаливаю.— У меня всё прекрасно! Я всего лишь прошу у вас книгу жалоб и ручку.

—Но… у нас нет такой книги…— оглядывается по сторонам в поисках помощи, но кроме меня и остальных соискательниц, с интересом следящих за разворачивающейся сценой, в холле никого больше нет.

—В смысле нет? Вы разве не обязаны её иметь по правилам работы с потребителями?!

—Такое правило было раньше, да,— кивает.— Но его отменили год назад. Сейчас в большинстве фирмы перешли на систему отзывов на сайте… Послушайте, давайте я, всё же, позову Кирилла Сергеевича. Уверена, он сможет решить вашу проблему…

—Не надо его звать! Дайте просто лист и ручку. Это у вас имеется?

Ну что ж. Если нет книги жалоб, значит настрочу заявление на имя генерального, к которому приходила устраиваться помощницей. И да, на сайт тоже обязательно загляну и там отмечусь.

Никогда в жизни я не строчила ни на кого кляуз. Более того, я к этому делу в принципе негативно отношусь. Но стоит только вспомнить ухмылку этого козла и его взгляд, стекающий к моей распахнутой блузке, как меня снова начинает колотить от злости, напрочь выжигая любые сомнения.

Явно перепуганная моим агрессивным поведением секретарша протягивает мне лист бумаги, который я тут же выхватываю у неё из руки.

—Ручка здесь сбоку на стойке…— проговаривает практически шёпотом.

—Как фамилия вашего генерального?— вытаскиваю ручку из держателя.— На чьё имя жалобу писать?

—Горский…

Отлично. Горский. Вывожу эту фамилию в верхнем правом углу. В голове мелькает мысль, что название фирмы ГорКонсалтСтрой очевидно связано с фамилией владельца.

—А инициалы?

—Ээээ… К.С.

Добавляю к фамилии две буквы и начинаю самозабвенно строчить жалобу. Понятия не имею, как это правильно делается. В жизни никогда ни на кого не жаловалась. Но этот козёл у меня по полной программе огребёт. Сволочь похотливая. Думает, если у него дорогие шмотки и привлекательная внешность, то женщины при взгляде на него голову терять должны? Как бы не так!

—Готово!— вручаю всё это время следящей за мной секретарше лист с жалобой и втыкаю ручку обратно в держатель.— Я могу быть уверена, что вы передадите моё заявление адресату?

—Да… конечно…— кивает, всё ещё смотря на меня с нескрываемым удивлением.

—Отлично,— зачем-то оглядываюсь по сторонам, чтобы посмотреть нет ли этого кобеля Кирилла Сергеевича где-то поблизости.

Задерживаю взгляд на пустующем кресле. Том самом на котором я сидела, когда ждала пока меня вызовут. И вдруг замечаю валяющиеся рядом на полу… мои пуговицы, чтобы их чёрт побрал!

Решительным шагом подхожу к креслу и подбираю свою пропажу. Пришью обратно. Ещё не хватало из-за этого козла деньги тратить на новые пуговицы. После чего, гордо задрав подбородок, дефилирую мимо в ступоре следящей за мной секретарши и захожу в подъехавший лифт.

Если бы я тогда только знала к чему приведёт эта жалоба…

—Ты что-то сегодня грустная какая-то. У тебя всё нормально?

—А?— отрываю взгляд от своих ладоней, сжимающих ручки инвалидной коляски и перевожу его на Машу.— Прости задумалась. Что ты сказала?

Мы прогуливаемся по территории клиники. Лето в самом разгаре. Сегодня отличная погода, и я уговорила сестру ненадолго выйти. Не хочу, чтобы она тухла в четырёх стенах. Хотя сама Маша, я уверена, предпочла бы запереться в палате со своими красками и мольбертом.

Она вообще не любитель куда-то выходить. И это меня напрягает. Не знаю, возможно, это «болезнь» большинства людей с ограниченными возможностями — желание запереться в своём маленьком коконе.

Порой меня посещают мысли: какой бы она сейчас была, не случись той аварии? Повлияло ли это на её характер, на её взгляды и увлечения?

Чёрт, да конечно повлияло. Не могло не повлиять. И это так чертовски сильно меня гнетёт. Маша сейчас должна с подружками на скакалках прыгать, играть в классики или в речке купаться, а не сидеть в инвалидном кресле и смотреть на то, как жизнь проходит мимо!

И, возможно, если бы она не была прикована к инвалидному креслу, то не было бы сейчас никакого увлечения рисованием. Я не против этого. Наоборот. Но её ограниченность в вариантах выбора меня убивает.

Чем старше Маша становится, тем чаще я представляю, какой бы она могла быть, не произойди тогда с нами всего того кошмара.

Может быть, она бы занималась танцами или фигурным катанием. А, может, выбрала бы акробатику, плавание, художественную гимнастику, да что угодно. Суть в том, что у неё был бы выбор. А сейчас он очень сильно ограничен.

—Я говорю, странная ты какая-то. То ли грустная, то ли… не знаю что, в общем,— пожимает плечами.— У тебя всё нормально?

—У меня всё отлично, Маш,— останавливаюсь напротив небольшого пруда с утками и, натянув на лицо улыбку, сажусь прямо на траву рядом с Машкиной коляской.— Просто не выспалась.

Ни черта у меня не нормально. Денег нет, новой работы тоже нет и выхода из сложившейся ситуации я пока не придумала. Никаких других вакансий с нужной для меня зарплатой я больше не нашла. Нет, ну есть, конечно фирмы, которым нужны главбухи, программисты и так далее, но только у меня нет ни соответствующего образования, ни хотя бы каких-то мало-мальских курсов, чтобы на такие должности претендовать.