— Да, — согласился со мной парень. — Деревянная лопатка. Брусничный гриб режем серебром.

— А золотую пудру исключаем, — я отставила флакон в сторону, заметив у себя в конспекте упоминание, что ежовый мох никогда нельзя смешивать с золотом, если не собираешься получить сильный летучий яд.

— Перо грифона и шерсть вепря тоже убираем, — Эдвиг отставил два флакона.

— А грифона почему? — не смогла сообразить.

— В очистительных почти никогда не используется. Исключений не помню, правда, — парень почесал за ухом. — И если у тебя нет идей по этому поводу, а перо потребуется — мы не сможем справиться с заданием.

— Ага. А по поводу вчерашнего… случая. Ты зачем всем разболтал небылицы про меня и Дайксана? — спросила тихо и как бы между делом.

— Я?! — вроде как искренне удивился рыжий. — Ты чего, женщина?! Мне наш уважаемый староста быстро объяснил, что будет, если я начну строить свои догадки по этому поводу.

— Ага, — вновь выдавила из себя с иронией. — Только взгляд Верлики, которая вот-вот воспламенит наш стол, говорит об обратном.

Эдвиг немного покраснел и перешел на шепот. Будто не хотел, чтобы даже профессор нас услышал, несмотря на то, что старый зельевар уже успел погрузиться в чтение очередного сборника трав, и на аудиторию не обращал ни малейшего внимания.

— Только не говори никому, — попросил парень тихонько. — Я правда никаких слухов не распускал. Но… Ты же понимаешь, что я был не один? И как только вышел, может быть, совершенно случайно, ответил своей… подруге… почему мы пойдем в другое место.

Маг зарделся еще сильнее, так что мне почти стало его жаль.

— Кому? И что ты сказал? — попробовала я надавить, только не шибко у меня такое получается. Я-то маленькая, а Эдвиг… Великая Тьма, такое чувство, что лично ты всех ребят после первого курса наделяешь высоким ростом. Честное слово — каждый после первых каникул вытягивается так, что шею свернуть можно разглядывая. С девчонками у смертников такого не происходило. Неудивительно, что на пятом курсе, когда все начинают больше заниматься трансформациями, будущие жрицы нередко экспериментируют со своим ростом.

— Скажу тебе, чтобы по ней ударило? — Эдвиг искренне возмутился. — Слушай. Я ничего такого не сказал. Просто ляпнул, что заметил нашего старосту. И всё! А то, что сначала ты кричала про то, что его ненавидишь, а потом вы оба пропали… Может не удивительно, что кто-то решил…

Чуть не порезалась, пришлось отложить нож, чтобы сделать пару глубоких вдохов.

— Слушай, я вообще не осуждаю. Мне, кстати, ты больше нравишься, чем Верлика. Какая-то она, не знаю…

Стервозная?

Само собой я промолчала. Тем более, что на самом деле так не думаю, просто все свалилось на меня, перед невестой Агата неловко, а то, что на меня пытаются еще и всех собак повесить — это не честно.

— Да и потом, вони без источника не бывает, — Эдвиг слегка подтолкнул меня локтем. Вроде как по-дружески, но в контексте происходящего — радости во мне это не вызвало. — Я уже слышал о том, как вы развлекались сегодня в его кабинете.

— Что?! — выпалила я так, что аж купол тишины затрещал. — Это вообще откуда взялось?!

Темные, что с вами не так?!

— Ну, Горф сказал, что видел, как вы заперлись в кабинете, еще и заклятье наложили…

— Заклятье? — уточнила.

— Да, он теперь в больничном крыле. Так что, считай, ему пришлось рассказать живехе, что случилось. А ты этих живчиков знаешь — у них не языки, а трещетки.

Ну конечно…

— Но опять же — я же не осуждаю! — выпалил Эдвиг, как будто мне только это и нужно было услышать. — И сама подумай — вы второй день зажимаетесь по всем углам, половина факультета видела, как ты вся зацелованная и не стоящяя на ногах вываливаешься из кабинета Дайксана.

— Ага, а он мне в спину кричит, как ждет новой встречи, — закончила я описание картины угрюмо.

— Именно! Рад, что ты перестала строить из себя…

— Ничего не было. А то, что было — происходило не так! Никто меня не целовал! — отбросила нож в сторону, пока не начала активно жестикулировать. — А ты коралл порезал неверно. Если мы собираемся совмещать это с личинками, куски должны быть не больше кофейных зерен.

Запустила пальцы в свои волосы, взъерошила их, после чего оперлась о столешницу, стараясь по-новому оценить масштаб трагедии.

Я. Зацелованная. Бегаю к Агату в кабинет по утрам.

Великолепно.

Что ж… Теперь, как порядочный человек, Дайксан просто обязан на мне жениться. Ох, и это наказание ничуть не хуже непосредственно отчисления.

Вновь схватилась за голову, стоило представить, что такое вообще возможно. На этот раз стянула волосы на затылке, надеясь, что прилив крови к коже позволит взглянуть на происходящее с другой стороны.

Ну не может же быть все настолько абсурдно и беспросветно!

— Варить на чем будем? — Эдвиг выставил передо мной три колбы из шкатулки. Вода болотная, вода ручейковая и вода грозовая. — Лейри, осторожно!

Что "осторожно", я так и не успела понять.

Увидела только, как глаза партнера по зельям округлились, и как замер профессор, реагируя на крик.

Зато почувствовала на себе, о чем меня пытался предупредить Эдвиг. Как раз в тот момент, когда стеклянная колба с горячей жидкостью была разбита о мою голову, и обжигающее зелье потекло по волосам и коже.

От удара я пошатнулась, Эдвиг ловко подхватил меня под локоть, не позволяя удариться лицом о стол. Боль я почти не испытывала, слишком быстро плотный запах трав окутывал сознание, отправляя в небытие. В глазах потемнело до того, как я ощутила, что уже лежу на полу.

Зато довольную ухмылку Верлики, проваливаясь в обморок, запомнить успела. В руках девушки осталось лишь горлышко от разбитой колбы. И моя жизнь, если будущая верховная жрица не скажет, чем она меня только что отравила.

— Магиана Эдвина? — голос звучал так, словно говорили в ведро. — Магиана Эдвина?

Отстаньте, я хочу еще поспать.

— Лейри! — навязчивые приставания заставили открыть глаза.

Вернее — попытаться открыть глаза.

Это оказалось очень непростой задачей и, казалось, у меня ушла целая вечность, прежде чем я увидела сидящую рядом с кроватью женщину с мягкой улыбкой и теплым взглядом.

Живиха. Не любим мы их. И без них, правда, некуда, но вот это всех их… добролюбие… Скривилась. Все а факультете Жизни ходили с блаженными улыбками, словно они живут в каком-то другом мире, отличным от нашего. В мире, где идут золотые дожди, еда сама прыгает на тарелку, каждому жителю империи выдают земной надел и шесть лошадей в свободное пользование. И нету в этом позитивном месте уголка для воин, адептов Смерти с их негативном, болью и болезней.