Дальнейшее произошло быстро, тихо и буднично. Операция,которую готовили и разворачивали больше двух недель, завершилась в несколькоминут без единого выстрела.

Настя очнулась от того, что кто-то жарко дышал ей в лицо.Она протянула руку, нащупала собачий бок, и тут же шершавый язык облизал ейщеку. Она с трудом поднялась. Нестерпимо болело плечо, которым она саданула ожелезную дверь. Балда, сказала она себе, могла бы догадаться, что достаточнолегкого толчка. При падении она, как выяснилось, разбила колено, а кроме того,сломала каблук.

Настя осторожно выглянула наружу. Галла в наручниках ужеусаживали в машину. Сколько же она провалялась в этом сарае? Она вышла иуселась прямо на землю, с тоской разглядывая испорченную туфлю и кровоточащееколено. Кажется, она еще и головой ударилась…

– Подсчитываете боевые потери? – послышался рядомнасмешливый голос.

Она подняла голову и увидела хромого сторожа. Настявымученно улыбнулась.

– Хороший у вас пес. Нашкодил, но попросил прощения.

– Он не нашкодил, – как-то очень серьезно ответилсторож. – Он хорошо подчиняется командам. У нас с ним полноевзаимопонимание.

Брови ее поползли вверх.

– Вы хотите сказать… Ну да, конечно, я должна была самасообразить.

Она с шутливой досадой швырнула туфлю на землю, попыталась рассмеятьсяи вдруг громко расплакалась. Это была классическая истерика, когда последлительного напряжения достаточно малейшего эмоционального толчка. По лицу еетекли слезы, плечи сотрясались от рыданий, она всхлипывала, обняв «сторожа» зашею и уткнувшись в его грудь.

– Ну, успокойся, успокойся, – ласково уговаривалон Настю, гладя ее по спине. – Все прошло, все хорошо. Ты держаласьмолодцом. Ну же, милая, хватит плакать, смотри, твой начальник сюда идет.Давай, моя хорошая, вытирай глазки.

– Тебе бы нянькой в яслях работать, – услышалаНастя усталый голос Колобка. – Где это ты научился так девушек утешать?

– Я всю жизнь с собаками вожусь, Виктор Алексеевич.Бывает, когда псину успокоить надо, каких только слов не придумаешь. По часууговаривать приходилось.

Настя шмыгнула носом и оторвала лицо от уютной широкойгруди. Гордеев аж присвистнул.

– Ну ты хороша, Анастасия! У тебя зеркало есть? Гдетвоя сумка?

– В сарае, наверное, осталась.

– Кирилл, принеси сумку, пожалуйста, – негромкопопросил «сторож».

Из двери не спеша вышла овчарка, аккуратно держа в зубахсумочку.

– Странная кличка у твоей собаки, – удивилсяполковник. – Их человеческими именами называть вроде не принято.

– У нее в родословной такая кличка записана, что занеделю не выговоришь, – махнул рукой «сторож».

– Кстати, Анастасия, познакомься, это Андрей Чернышев,задушевный друг и коллега нашего Ларцева, из областного управления.

– Очень приятно, – пробормотала Настя, открываяпудреницу и разглядывая себя в зеркало. – Бог мой, ну и видок!

На ее лице была высокохудожественная смесь из пыли, грязи ирастекшейся косметики, особенно в том месте, где прошелся собачий язык. Онаперевязала колено носовым платком, сняла с ноги не пострадавшую туфлю исобралась вставать.

– Андрюша, отвези ее домой, – распорядилсяГордеев.

– А вы?

– А я буду ждать Александра Евгеньевича. А то некрасивополучится: человек приедет с такими деньгами, а его здесь никто не ждет.

Настя уже вполне пришла в себя.

– Между прочим, а зачем ему гараж? Разве у него естьмашина?

– Есть, а то как же. Только он на бензине экономит,поэтому редко ею пользуется. Это он у себя в Энске на ворованном бензине ездил,а в Москве, видно, еще знакомствами не оброс.

– И много у него будет денег с собой? Интересно,сколько стоит меня убить?

– Нездоровое у тебя любопытство, Анастасия. Ты лучшескажи мне, зачем ты Галла мыться заставила?

– Хотела, чтобы он разделся. Он вещи на стиральнуюмашину сложил, а я сверху на них облокотилась. Занавесочка-то у вашего сына вванной непрозрачная. Я, правда, успела только карманы рубашки проверить.Хорошо, что аптечка прямо на машине лежит. Но руки у меня тряслись, как будтокур воровала.

– Плохо. Глупый риск, могла попасться. На первый разпрощаю.

– А оружие у него нашли при обыске?

– Нашли одну хитрую штуковину. Электрошоковаямини-дубинка, размером с карманный фонарик. Человек теряет сознание минут напятнадцать-двадцать, вполне достаточно, чтобы успеть инсценировать то, чтозахочешь.

– Значит, вот с чем он Филатову у дверивстретил, – задумчиво произнесла Настя. – И меня, наверное, так жесобирался… Ну все-таки, Виктор Алексеевич, сколько стоит меня убить?

– Убить человека обычно стоит примерно столько, сколькохорошая машина. Вот и посчитай, с учетом инфляции.

– Наша машина или иномарка?

– Иномарка, конечно. Это же «заказники» высшего класса.Обычно киллеры обходятся дешевле.

– Надо же, – она покачала головой, – целаямашина. И с хромой ногой. Везите меня, Андрей, как бесценный груз.

И, опираясь на руку небритого «сторожа», она поковыляла кмашине.

* * *

Настиного терпения хватило только до тех пор, пока Андрей невывел машину на шоссе, потом она не выдержала.

– Вы мне ничего не расскажете? – спросила она.

– Спрашивайте – отвечаем, – пошутил Андрей. –Только давай на «ты».

– Когда ты здесь появился?

– Вчера утром, как только Ларцев узнал, что онисобираются на дачу.

– Кто «они»?

– Убийца и Муртазов.

– Откуда он узнал?

– Муртазов сообщил. Его Галл так прихватил, что Ларцевуэтот Ариф достался еще тепленьким, долго уговаривать его не пришлось.Настоящего сторожа попросили временно удалиться куда-нибудь подальше. Галл тутвсе осмотрел, по дому походил, все двери и окна проверил. Он, оказывается,мужик предусмотрительный, доказательства причастности к убийству оставил вчерана даче. Мало ли как дело обернулось бы у тебя дома, вдруг он не сумел бы тебяживую сюда привезти. Сообщил бы потом, куда следует, что Павлов на своей дачекое-что прячет.

– А Гордеев знал об этом?

– В том-то и дело, что не знал, как выяснилось. Когда явчера хотел с Ларцевым связаться, его нигде не было. А у меня связь только сним была. Ты же знаешь наши дела милицейские. А вдруг Володька не хотел, чтобыобо всем знал его начальник? Он же меня не предупредил, что в случае чего можновыходить на Гордеева.